Пленница Гора - [43]

Низкорослый артист с разрисованным лицом показался мне чем-то знакомым, но я знала, что этого не может быть. Сама мысль об этом выглядела просто абсурдной! Это был маленького роста, худощавый, подвижный человечек с живыми быстрыми глазами и ловкими движениями проворных рук. Он плясал и кувыркался, исполнял глупые песенки и рассказывал смешные истории. Он показывал фокусы с шелковыми лентами и жонглировал принесенными с собой обручами. После этого он подошел к девушкам и стал демонстрировать новый фокус — будто отыскивает у них в волосах спрятанные монеты. В моих волосах он “отыскал” серебряный тарск. Девушки застонали от зависти: это была самая крупная монета, которую ему удалось найти. Я сияла от удовольствия. Лана наградила меня хмурым взглядом. Мы все весело смеялись и хлопали в ладоши.

Все это время приведенное артистом животное спало — или притворялось спящим. Оно неподвижно лежало на траве, свернувшись у ног державшего его на цепи охранника. Окончив сольное представление, артист подошел к животному и взял у охранника цепь.

— Ну-ка, просыпайся, соня! — приказал он суровым голосом. — Поднимайся на ноги!

Животное нас напугало. Мы были рады, что оно приручено и так хорошо слушается хозяина. По его команде оно встало на задние лапы, подняло передние перед грудью и широко раскрыло пасть.

Это было невероятных размеров пучеглазое существо, покрытое густой длинной шерстью. Стоя на задних лапах, оно достигало в высоту девяти-десяти футов, а весу в нем было фунтов восемьсот, не меньше. Морда у него была широкой, приплюснутой, а в разинутой пасти, усеянной двумя рядами длинных острых зубов, без труда могла поместиться голова человека. Особенно меня поразили две пары хищно изогнутых, саблевидных клыков животного, между которыми высовывался длинный, черный, раздвоенный, как у змеи, язык. Передние лапы у него были длиннее задних. Они скорее напоминали руки с шестью гибкими, подвижными пальцами на каждой, оканчивающимися твердыми, очевидно специально подрезанными или притупленными, когтями. Некоторые пальцы оказались попарно сросшимися, что делало лапы отдаленно похожими на раздвоенные на концах гибкие щупальца. Когти были у животного и на задних лапах, что оно и продемонстрировало по команде своего хозяина. Я до сих пор не знаю, причислять ли это невероятно сообразительное существо к животным с обычными для них двумя парами лап — задними и передними, или же это близкое к человеческому типу существо, обладающее руками и ногами.

Самыми жуткими были у него глаза — громадные, навыкате, с черными зрачками. На мгновение они остановились на мне, и я увидела в них взгляд не зверя, но существа, обладающего определенным разумом. Это продолжалось не дольше секунды, после чего блеск разума в глазах удивительного существа пропал, и они снова стали напоминать глаза обычного животного, приведенного с собой бродячим артистом.

Я постаралась отогнать от себя нелепую мысль и вместе с остальными девушками бурно аплодировала артисту, ударяя на горианский манер ладонью правой руки о левое плечо.

Животное тем временем ходило по доске на задних лапах, потешно прижимая к груди передние, перекатывалось на спине с одного боку на другой и по команде хозяина завывало тоненьким, жалобным голоском.

Время от времени артист доставал из кармана и бросал животному небольшие кусочки мяса, которое оно ловило пастью на лету. Иногда артист только дразнил животное, притворяясь, будто бросает ему лакомый кусочек, а сам снова прятал его в карман. В такие моменты животное напоминало обманутого ребенка, печально отворачивающегося в сторону и всем своим видом демонстрирующего горькую обиду. Предоставив зрителям вволю потешиться реакцией разочарованного животного, артист неизменно бросал ему вожделенный кусочек мяса.

Охранники забавлялись представлением не меньше девушек. Даже Тарго, я видела, смеялся, хлопая от удовольствия ладонями по коленям.

Иногда артист предлагал кусочки мяса девушкам, позволяя им бросить их животному. Лапа выпросила для себе сразу несколько кусочков мяса и посмотрела на меня с победной улыбкой. Я же бросила животному только один кусок мяса, и сделала это быстро, не желая его дразнить. Это существо пугало меня. Широко раскрытой пастью оно ловко поймало брошенный мною кусок, и в глазах его появился огонек удовлетворения. Девушки весело рассмеялись. Животное посмотрело на меня еще раз. Я едва не вскрикнула и испуганно прижала руки к губам. Взгляд его показался мне совершенно осмысленным. Однако в ту же секунду глаза животного снова стали пустыми и бездумными. Родившаяся было у меня мысль и на этот раз показалась мне совершенно абсурдной, и вскоре я уже смеялась и вместе с другими рабынями аплодировала трюкам артиста.

В заключение своего представления артист снял с головы колпак и отвесил нам, невольницам, глубокий поклон, словно все мы были свободными женщинами. Нам это было так приятно! Мы радостно прыгали, кричали, аплодировали и протягивали сквозь железные прутья руки, а артист — хотя мы были всего лишь рабынями! — с неподражаемой галантностью нам их целовал. Мы были вне себя от радости.