Племя вихреногих-3 - [47]

— Паруса! — между тем звонко крикнул Игорь.

На каждом плоту мальчишки потянули за торопливо сплетенные веревки. Привязанные к реям толстые рулоны с шелестом развернулись, превратившись в квадратные паруса. Ветер, к их счастью, был западный, ровный и сильный. Плот ощутимо качнулся, потом у его края появился маленький, но вполне заметный бурун. Теперь плоты плыли сами — пусть и со скоростью медленно идущего человека. Шесты полетели на "палубу", мальчишки, облегченно гомоня, расселись на бревнах. Теперь на ногах осталось лишь по двое с каждой стороны плота. Ловко орудуя рулевыми веслами (на самом деле, просто крепкими шестами с привязанными к ним кусками толстой коры), они направляли плоты к югу, в обход пологого изгиба берега. Всего два или три дня при таком попутном ветре — и они будут в Столице. А там…

Димка, повернувшись, посмотрел назад — туда, где во всю свою мощь полыхал закат. Он был поразительно красив — над горизонтом парили широкие полосы малинового, желтого, зеленого свечения, словно невероятная лежачая радуга. На фоне радужного сияния громоздились далекие грозовые тучи. Окаймленные багрянцем, они отбрасывали в небо огромные лучистые тени. В них, едва заметно, трепетали вспышки молний. Над лесом, очень далеко, из коричнево-алых туч вздымался рыжевато-темный силуэт западного горного хребта. Гор Безумия, как их тут называли. Не даром называли, как убедился Димка. Но Великий Восточный Поход всё же начался и он знал, что видит их в последний в жизни раз. Эта глава их истории закончилась.

Глава четвертая: девиз мой — справедливость…

Когда собирается молодость мира,

То вся пионерия тоже в строю.

От белой Чукотки до синего Крыма,

Повсюду, где горны заря протрубила -

Отряды встают!

Солнцу — не гаснуть,

Звёздам — не меркнуть,

Если мы Землю согреем дружбой,

Солнечной дружбой своей!

Когда собирается юность планеты,

То крепче нам верится в нашу мечту.

Пусть видят все дети на всех континентах

Высокое небо в лучистых рассветах,

А Землю — в цвету!

Когда собирается звонкая юность,

То песни призывные льются кругом.

Чтоб каждое сердце в ответ встрепенулось,

Чтоб счастье всем людям в глаза улыбнулось,

Войдя в каждый дом!

Константин Ибряев

— Эй, соня! Подплываем!

— А? — Димка дернулся проснувшись и ошалело уставился на толкнувшего его Борьку. Сон на сучковатых бревнах оказался тем ещё удовольствием — он ворочался на них всю ночь, а потом дремал урывками весь день. Плоты плыли без остановки, днем и ночью — после увиденного при отплытии приставать к берегу никто не хотел. Благо, ветер всё время оставался западным, дул ровно и сильно. В итоге все отлежали бока и стали злыми, как черти, но их мрачное упорство всё же принесло плоды. Всего за два местных дня они добрались до цели, проделав путь, который по суше занял бы неделю. Пусть плоты плыли и небыстро, но зато круглосуточно и неустанно. Преимущества водного транспорта…

Димка помотал головой и осмотрелся. Как и два дня назад, был закат, громадное здешнее солнце висело над морем, но мальчишка знал, что за горизонтом оно скроется лишь ещё через час — день здесь был раза в полтора длинней земного. Зато остров Столицы был виден очень хорошо — до него оставалось всего-то километра два, минут сорок пути даже на такой небольшой скорости. Была видна и собственно Столица и даже развевавшийся над ней на шесте красный флаг.

Взглянув на него, Димка сжал зубы. Хватило же у Метиса и "Аллы Сергеевны" совести творить под ним свои грязные делишки! Ну ничего, уже скоро он это исправит…

— Мы плывем со стороны солнца. Они нас не видят и не ждут, — сказал сидевший рядом Игорь.

Димка взглянул на него, потом вновь перевел взгляд на Столицу. В самом деле, на фоне темного уже восточного горизонта она выделялась очень четко, словно освещенная прожектором. На западе же (он оглянулся) в глаза било низко стоящее солнце. Действительно, приплыли они так, что удачнее и не придумать. Сейчас-то их, наверно, уже видели — потому, что паруса плотов чернели на огненном фоне заката — но заметили наверняка недавно, а не за полдня, как вполне могло быть, прибудь они, например, на рассвете…

Димка вновь посмотрел на Столицу. Пересчитал торчавшие в бухте мачты плотов. Все были на месте. В самом деле, против ветра из бухты под парусом не выйдешь, а времени толкать плоты шестами вокруг острова уже не оставалось. Метис не уйдет от расплаты. И поняв это мальчишка усмехнулся. Очередной круг беготни по всему здешнему миру, беготни за этим мерзавцем — которая могла запросто растянуться на годы, если вообще не на века — отменялся…

* * *

Тем не менее, когда до берега осталось всего метров сто, Димку начало потряхивать от волнения. Слишком долго он ждал этого дня, слишком много о нем думал и сейчас почти не мог поверить, что всё это, наконец-то, происходит наяву. И не знал, конечно, чем всё это кончится. Это чувство изводило его, доводя почти до сумасшествия. Он, наверное, душу бы продал за возможность заглянуть в будущее хоть минут на пять…

Стараясь успокоиться, он глубоко вздохнул и осмотрелся. Столица с её пятью ярусами была видна идеально — подойди они ещё ближе и уже не хватит широты обзора, чтобы охватить её всю. Теперь уже ясно было, что их всё-таки ждут — на берегу никого, могучие ворота закрыты. Наверху тоже вроде никого. Издали Столица казалась покинутой, но теперь Димка замечал за циновками мелькающие то тут, то там лица. Они исчезали быстрее, чем он успевал их разглядеть и это страшно его злило. Он совершенно извелся от мыслей о Машке и был бы безмерно рад, доведись увидеть её хотя бы на миг — это сняло бы с его сердца не то, что камень, а целую гору. Но девчонки видно не было и от неизвестности он изводился ещё больше. И злился тоже. И на себя — за то, что бросил Машку, и на Метиса — за его измену. Попадись тот сейчас Димке в руки — ему совсем не поздоровилось бы…