Платина и шоколад - [29]

Она никогда больше не позволит ему поцеловать себя. Никогда.

— То, что ты полезла ко мне вчера, ничего не значит.

— Я полезла?! — Гермиона вновь ощутила спасительную волну злости, задирая подбородок. — Ты прижал меня к стене!

— Захлопни свой грёбаный грязнокровный рот, — глухо прорычал он, резко поворачивая голову вправо и глядя на пробегающих за поворот двух пуффендуйцев. Когда в коридоре снова повисла тишина, он опустил на неё презрительный взгляд. — Ещё не хватало, чтобы этот тошнотворный слушок промчался по Хогвартсу. Клянусь, Грейнджер, если ты поделишься с кем-то этой нелепостью, я убью тебя.

— Да уж знаем, проходили, — ядовито ответила она, отворачиваясь.

Он схватил её за подбородок ледяными пальцами. Повернул голову к себе, и в её глазах тут же пролился страх, расширяя зрачки.

— Ты услышала меня?

— Отвали, Малфой, — она отвернулась, пытаясь высвободиться, но он с силой дёрнул её обратно, и Гермионе показалось, что она услышала хруст.

Он едва не вывихнул ей челюсть.

На глаза навернулись слёзы, которые она тут же зло сморгнула, ощущая, как увлажнились ресницы, глядя прямо на него. Ощущая его дыхание на лице.

Она не понимала, что это было, но она была полна чего-то неопределённого. Будто полна всего сразу — и совершенно пуста одновременно. Из-за него. Отнюдь не из-за того, что он говорил. Ощущение, будто стоило его телу коснуться её хотя бы кончиком пальца, внутри начинали вертеться шестерёнки, которые прежде не двигались.

Одна, вторая, третья… и вот они уже гонят кровь так, что, кажется, сосуды сейчас загорятся.

И плевать, что он действительно может прикончить её.

Как это вообще возможно?

Она будто неслась по течению, отчаянно пытаясь остановиться, но ноги лишь упирались в бурлящую воду, что заносила её все глубже. Все дальше.

— Я клянусь, — прошипел он, наклоняясь, — я клянусь, что ты пожалеешь. Если об этом. Не забудешь.

Сердце било в рёбра.

Услышь, что он говорит. Услышь, идиотка.

— Чёртов трус, — шепнула она сквозь зубы, ощущая, что пальцы Малфоя сжимаются сильнее. Боль. Снова навернулись слёзы. Снова яростное моргание. Он наблюдал за её глазами с мрачной гордостью.

— Я могу сломать тебе челюсть, — произнес он, — своими руками, грязнокровка.

— Нашёл чем гордиться.

— Я надеюсь, ты поняла, что я хотел донести до тебя.

— Ничего ты не хотел донести. Очередные пустые…

— Иди ты, — она почти всхлипнула, когда жёсткие пальцы выпустили её подбородок, а сам Малфой быстро пошёл по коридору, будто и не было вовсе их стычки.

На секунду обернулся через плечо и бросил:

— Я мучился от кошмаров всю ночь, Грейнджер. Так что не смей больше подходить ко мне.

И пошел дальше.

Она стояла, дыша приоткрытым ртом, глядя ему в спину.

Урод.

Заносчивый ублюдок.

Развернулась и помчалась в класс трансфигурации, осознавая, что совершенно опоздала. И не понимая, почему ей настолько все равно, что ей сейчас скажет удивленная МакГонагалл. Все её мысли были направлены на чёртова Малфоя.

Уйди из моей головы.

Уйди.

УЙДИ.

* * *

Блейз, сидящий в кресле напротив камина и читающий «Ежедневный пророк», покосился на вошедшего Малфоя. Тот лишь кивнул, бросил сумку на стол, а сам с удовольствием упал на диван, проваливаясь взглядом в каменный потолок Слизеринской гостиной. Однако уставшие глаза быстро закрылись, несмотря на то, что был разгар дня.

— У нас гости. Староста, сэр, как поживаете?

— Можешь не вставать, Забини. Но почести я приму.

Блейз фыркнул, протягивая руку к корзинке с яблоками и выбирая самый большой фрукт. Малфой повернул голову, глядя на него.

— Пойдёшь на трансфигурацию?

Забини покосился на часы.

— Да. Жду Даф. Думаю, не опоздаем. Ещё двадцать минут есть.

— М-м.

Забини снова стрельнул в друга взглядом.

— Пойдёшь с нами?

— Не знаю, — Драко с хрустом потянулся, заводя руки за голову. Прикрывая глаза.

Было странно не проводить вечера вот так — здесь. Не ощущать прохладу подземелий. Не спускаться сюда каждый день. Даже родной камень начинал казаться холодным и чужим. К собственному разочарованию он понял, что уже привык к Башне старост. Собственно, ему было практически всё равно, где жить. Главное, что условия были куда лучше, чем в тесной комнатке с одной ванной на всех. Однако осознание того, что гостиная Слизерина стала для него уже почти непривычной, неприятно давило под рёбрами. Будто он предал. Всех их предал.

Блейз перевернул страницу газеты, вгрызаясь в зелёное яблоко.

— Тебе неинтересно, каково это?

— Это?

Он вопросительно приподнял брови, жуя и не отвлекаясь от «Пророка».

Малфой усмехнулся. После его назначения на пост старосты Блейз часто подкалывал его — поначалу. А затем просто игнорировал любые упоминания о старостате. У Дамблдора было две кандидатуры на пост старосты мальчиков, но выбран был Драко. И он догадывался, почему.

Идиотская попытка вытащить его за уши из дерьма, свалившегося на голову. А ведь, наверное, этот пост по праву принадлежит Забини. Но в тёмных глазах не было и толики зависти. Только — ставшая хронической — обеспокоенность. После всего, что было.

И Малфой был благодарен за то, что «повышение» не повлияло на их дружбу.

На секунду подумал о том, как бы с Грейнджер ужился Блейз. Почему-то ему казалось, что они бы поладили. Несмотря на заносчивый характер Забини и доставучесть грязнокровки. Да, они бы определённо поладили.