Платина и шоколад - [28]

Впервые в жизни не находя слов. Ни одного словечка, чтобы бросить ему вдогонку.

А он летел по коридору, считая удары своего сердца.

Поворот. Поворот. Ещё поворот. Грёбаный бесконечный Хогвартс. Только на тридцать четвёртом ударе он позволил себе остановиться, сжимая кулаки. Она не шла за ним. Наверное, так и стояла у стены.

Вкус её губ заставил закрыть глаза. Он поднёс руку ко рту, проводя по нему пальцами.

Он поцеловал её.

— Блять, — прохрипел и, не сдержавшись, ударил кулаком о каменную стену.

Это ощущение невесомого скольжения… Она потянулась к нему. Она.

Напряжённый член натягивал брюки так, что чувствовалась боль. Чёрт. У него стоит от недопоцелуя. От вида её огромных глаз. Её растрепанных волос.

Херова грязнокровка. Как она допустила это?

Как она могла допустить ЭТО?

— Блять… — он снова начал судорожно вытирать губы рукой, зная, что на них всё ещё сохранился её вкус.

Вкус мяты и корицы. Наверное, она добавляла её в чай.

Он ненавидел корицу.

Он ненавидел её.

Ненавидел всем тем, что жило в его душе. Всем, чем он был. Всем своим существом.

И клял Салазара за то, что сердце грохочет в глотке, а губы ощущают её рот. И он снова принялся их яростно тереть.

Никогда больше.

Никогда. Больше.

* * *

Когда он бровью не повёл, столкнувшись с ней в коридоре, Гермиона не поверила сама себе.

Всё случилось как-то спонтанно. Она мчалась на трансфигурацию, а Малфой выходил из-за угла. Это была крайне нежелательная встреча. И крайне… внезапная. Она просто уткнулась носом в его зелёно-серебряный галстук. И не успела глаз открыть, когда поняла, что это он. По запаху, слегка перебитому мягким одеколоном.

Она что-то пискнула, а Драко просто отпихнул её в сторону одним резким движением и прошёл мимо. Гермиона пришла в себя и взглянула ему вслед, когда он уже был на добрых метров двадцать от неё. Это ещё что? Он ни слова не сказал? Не обозвал её растяпой, неуклюжей, грязнокровкой…

Он просто отодвинул её в сторону.

Это не то приветствие, которого она ожидала после произошедшего вчера. Она предвидела злость, раздражение… хотя бы что-то. Она думала, что они пересекутся в гостиной с самого утра и перегрызут друг другу глотки. Она думала, что он хотя бы что-то… как-то… А его в гостиной не было. И это страшно испортило Гермионе настроение, потому что…

В голове метались заранее заготовленные фразы. Их было много, так много!

Она хотела ткнуть пальцем в его наглое лицо и сказать, совершенно спокойно, с достоинством: «Ты гадкий, отвратительный, мерзкий козёл! Вчерашний поцелуй — это худшее, что я ощущала за всю свою жизнь! Лучше бы я проглотила чёртову змею, чем ощутила твоё тело рядом с собой». Вот так.

И никак иначе.

Спокойно и с достоинством.

Несмотря на то, что внутри эти слова гремели воплями, разрывая барабанные перепонки.

А он. Молча. Отодвинул её в сторону.

«Кто из них тебя трахает…»

«Скучная и деревянная…»

«Полка для книг…»

Кулаки сжались сами собой.

— Да пошёл ты к чёрту, ублюдок! — крикнула она и вздрогнула оттого, каким громким было эхо, доносящее эти слова до его ушей.

С тихим ужасом она наблюдала, как он останавливается. Оборачивается. Не видит его глаз, но угадывает это вечное безразличное выражение лица.

— Великое дело, грязнокровая сука. Бросать слова в спину. — Ироничный голос звучал очень тихо, но она слышала каждое слово. Знала, что занятие по трансфигурации уже началось. Но ноги будто приросли к полу. В голове зазвенел тревожный колокольчик.

— Я могу говорить тебе это в лицо вечно! Поверь, мне есть, что сказать! — её голос был странно высоким. И, кажется, его это забавило.

Он не верил? Да пожалуйста!

Да, чёрт возьми, пожалуйста!

Она сорвалась с места и уверенным шагом направилась к нему, а стук собственных туфель отдавался в голове ритмичным маршем:

«Ты, гадкий, отвратительный, мерзкий козёл! Гадкий, отвратительный, мерзкий козёл!»

Чем ближе она становилась, тем кривее ухмылка растягивала его губы. Он действительно не верил! Она сжала зубы, чувствуя, как внутри все подбирается от злости.

«Гадкий, отвратительный, мерзкий козёл! Гадкий, отвратительный!.. Гадкий!»

Он был уже достаточно близко, и шаги её стали мельче и тише.

«Гадкий…».

Она остановилась и уставилась в его лицо.

— Гад, — выдавила из себя, замечая, как его брови приподнимаются.

Снова. Он смеется над ней.

Серые глаза смотрели с пренебрежением, от которого хотелось рвать на себе волосы.

— Всё? — поинтересовался он, складывая руки на груди.

— Ты… гадкий и отвратительный. Мерзкий козёл. — Гермиона моргнула. Покусала губу. Все равно это было не так впечатляюще, как звучало внутри. Она набрала в лёгкие побольше воздуха. — И, между прочим, я бы лучше проглотила… змею. Чем ещё раз поцеловала теб…

Она захлопнула рот, потому что его лицо внезапно оказалось в опасной близости. От былой насмешки не осталось и следа.

Губы Малфоя сжались.

— Ничего не было.

Гермиона едва сдержала истерический смешок, делая шаг назад.

— Ну да, Малфой. Как же.

— Послушай сюда, дура-Грейнджер, — он быстрым движением облизал губы, и Гермиона приложила все свои моральные силы, чтобы не проследить это движение взглядом. Вспомнила его вкус и к собственному ужасу ощутила тянущее чувство внизу живота. Мерлинова борода…