Пластилиновое Прошлое - [7]

6. Картины прошлого и настоящего.

Dйclassй – вышедший из употребления (фр.)

Настроение на нуле.

В голове обрывочные воспоминания прошлого.

«Сон. Я покупаю цветы и иду по улице. Вокруг лежит снег –

неестественно белый и холодный.

Незнакомая квартира. Чужие лица.

Люди смеются, хватают и тянут меня за руки, а я

отбиваюсь и кричу: «отпустите меня, свиньи».

Смех не смолкает».

На следующий день после прощания с Хрустальной, рано утром, меня разбудил телефонный звонок. Превозмогая преграды утреннего сна, я долго шёл к телефонной трубке, и когда поднял её – услышал короткие гудки. Кто-то на другом конце провода потерял терпение. Неудивительно, я бы бросил трубку ещё раньше.

Сон не вернулся, а голова разболелась. Не одеваясь, я лёг на диван и уставился в потолок. Боль сместилась в район диванных пружин.

На диване я пролежал долго, пока не замёрз. Голову посещали нездоровые ассоциации и глупые мысли, творчество своего рода. В сложившемся положении иного и быть не могло. Вновь зазвонивший телефон заставил меня вздрогнуть.

– Слушаю.

Конечно Хрустальная.

– … сегодня не приходи… я занят… Ну что значит, чем занят? Это мои дела… Подыши свежим воздухом. Одна… Я бросаю трубку.

Я действительно опустил трубку на рычаг.

Мир переворачивался, нас с Хрустальной куда-то затягивало.

Надежды побыть в присутствии самого себя не оправдались. Хрустальная продолжала названивать, медленно, но неотвратимо заражая меня своим истеричным настроением. Словарный запас успокаивающих слов начал иссякать, да и непонятны и смешны были мне её страхи, ну, причудилось нечто неправдоподобное, что же из-за этого голову терять?

Только один её вопрос крайне насторожил.

– Ты тоже боишься, признайся?

Я задумался.

– А мне-то чего бояться?

– Не уходи от ответа, я чувствую сочащийся из тебя страх.

– Сумасшедшая.

И повесил трубку.

Но через час она звонила снова, наши бессмысленные диалоги продолжались, и я очень сожалел, что этот злосчастный Ангел не избил её до полусмерти, и она не попала в реанимацию.

Воспоминания полуторалетней давности, содержащие некий пророчествующий элемент.

Молодой человек, двадцати пяти лет, был полудурок. В любое

время года он ходил в осеннем длинном пальто и стоптанных

тапках. Если с ним разговориться, то обычно можно услышать

историю о двух восковых ангелах, часто посещающих его однокомнатную квартиру. Появляясь, ангелы волокут его на

железнодорожный вокзал, где он вдыхает воздух проносящихся

мимо скорых поездов. Разбитый и усталый возвращается он с

вокзала домой и стоя у окна пытается разглядеть слабым зрением сквозь стекло звёзды.

И когда однажды, разговаривая с ним, я спросил:

– А не приходила тебе в голову мысль, что ты живёшь среди сумасшедших? Никто же не верит в твоих ангелов.

Этот полудурок ответил стихотворением Марии Волковой:

– О, как мал человек

Пред лицом неотступной природы,

Без защиты, без прав,

Без надежды продлить бытиё !

Пришли гости.

В качестве псевдо-приглашённого оказался давний школьный товарищ, с которым меня объединяла единственная настоящая привязанность детских лет.

Женатый, имеющий четырёхлетнюю дочь, погрязший в бытовых рассуждениях о смысле жизни, он изредка вырывался из семейных пут, приносил целую сумку пива, чтобы в тишине моих немногочисленных стен, вспомнить «старые добрые времена».

Меня пугает это, в общем-то, безобидное определение.

…где деньги, там и кровь. Понимая, что выбраться из

психиатрической больницы мне не удастся, я вскрыл себе

вены лезвием безопасной бритвы, которой бреется мой

отец, живущий в соседней палате. Я вымазал кровью

постель, требуя, чтобы принесли зеркало, а злые как

маленькие шавки санитары унесли матрас на свалку.

Отчаянию моему не было предела. В постели были

зашиты десять миллионов…

– Если честно, не завидую твоей жизни, всё время один, пишешь что-то, читаешь, как-то… не по человечески это.

Он был пьян и видимо смущён.

– А что значит жить по человечески?

– Как все.

– Скучно. Вот ты женат, а счастлив?

– Не знаю. Мне кажется, я люблю свою жену.

– А я не хочу, чтобы мне казалось.

Около девяти вечера друг покинул меня.

Мы распрощались на лестничной площадке, пожелав друг другу удачи, и крайне недовольные собой возвратились в свои квартиры.

7. Великое Безразличие.

… была… предана смерти…

Аммиан Марцеллин

Человек я эгоистичный, от того и не простой, о таких говорят «себе на уме». Понять меня стоит труда и терпения, а выслушивать – так ещё и напряжения. Но, как и всем людям, рано или поздно, приходилось мне платить по счетам, за всё зло, пренебрежение и безразличие, что я принёс с собою в этот мир, одаривая циничными взглядами хороших и любимых людей. А как же иначе? Долги принято отдавать.

После бурных впечатлений последних часов, доказывающих, что нервы мои отнюдь не железные, а сам я – ничтожество, я впал в прострацию всепоглощающей вины, когда (хотелось этого или нет) пришлось на какое-то время перестать существовать, проникнувшись чувствами посторонних лиц, имеющих к тебе почти что прямое отношение.

Исчез я не то чтобы в буквальном смысле, но очень близком к этому…

…Я – утонул.

И медленно погружаясь на вязкое илистое дно загородного водоёма, выпустил на поверхность последние пузырьки воздуха, которые, всплывая, тут же лопались, образовывая еле заметные круги, устремляющиеся к берегам. Мои открытые глаза проследили за исчезновением живительных пузырьков, а наполняющиеся водой лёгкие утробным звуком изголодавшегося желудка отдавали миру последнее прости.