План Диссертанта - [73]

Нога стала болеть меньше, этому способствовало не только еженедельная баня с веником из крапивы, но и хорошие отношения с доктором, курировавшим помимо разного рода специальных объектов и этот пансионат.

В 35 году его пытались забрать по обвинению в шпионаже на Финляндию, Сенегал и всю Азию, но два раза в неделю приходилось выпускать из кутузки, потому что кто-то из высоких чинов НКВД требовал его париться в бане — Рейно был специалистом по сауне, как и положено настоящему финну. Через пару недель на него махнули рукой и забыли про шпионаж.

Вот такая была судьба у Крокодила.

Когда же у него за поясом оказалось два револьвера и один в руках, то распорядиться ими он захотел по прямому назначению, а не ореху, положим, колоть.

Камышами он опять дошел до поселка, вычислил, где сидят в засаде патрульные и пошел к ним, не скрываясь. Его хромота опять стала объектом самых гнусных шуток, каким милиционеров, видимо, специально обучают в специальных учреждениях. Рейно не отвечал на злословие, вытащил пистолет и двумя выстрелами положил обоих, не испытав при этом никакого угрызения совести.

В его распоряжении было три барабана патронов, то есть, 24 штуки, не жалко было потратить парочку на своих обидчиков.

Рейно обошел лесом залегших оперативников и не стал придумывать ничего хитроумного — просто открыл огонь, не считаясь с боеприпасами. В стане врага в связи с этим прошло замешательство: они, вообще-то, рассчитывали всего на одного противостоящего им стрелка. Тут же их было, как минимум, два. Парни в гражданской одежде, не имеющие реального боевого опыта, засуетились, задергались. Кто-то вскочил и с негодующим криком побежал вдоль берега, будто на открытом пространстве в него будет не так легко попасть.

Тойво бухал из своей пушки, Рейно поддерживал его из своих револьверов, безжалостно выбрасывая их один за другим по мере опустошения боезапаса.

В общем, никто из представителей власти не выдержал перекрестного огня. Можно было по этому поводу сколько угодно негодовать, бегать, сломя голову, но в живых остаться было нереально. Даже в раненных — тоже нереально. Рейно, погрузив Тойво в лодку, методично обошел всех павших в борьбе с контрреволюцией — уж таков был военный закон не оставлять врага за спиной.

Он привязал свою лодку сбоку от лодочной станции, чтобы на нее не упал случайный взор. Впрочем, на данный момент никого случайного в пансионате не было. Как ни странно в середине лета постояльцы предполагали другой отдых вместе с семьей — на Кавказских Минеральных водах, либо в Сочи. Те же, кто по долгу службы оставался на боевом посту, наезжали отдыхать только в конце недели. Никто из живущих в государственных общежитиях пролетариата сюда не допускался на пушечный выстрел. Гопникам, как говорится, здесь было не место.

На всякий случай Рейно укрыл лодку брезентом и, отчаянно хромая, заспешил к единственному человеку, который мог оказать помощь. По счастливой случайности он именно сегодня прибыл, спеша насладиться спокойствием и редким погожим днем.

— Доктор! — сказал ему финн. — Вы можете послужить делу контрреволюции?

Тот прикрыл рукой глаза от яркого неба и деликатно поинтересовался, сохраняя в шезлонге всю ту же расслабленную позу:

— Ну, вероятно, могу. Если только это несильно повредит моему отдыху.

— Тогда пойдемте! — решительно приказал Рейно.

— Ну, вот, отдыху это уже вредит, — пробормотал доктор, поправил на лысой голове панаму, но все-таки поднялся на ноги. — Только не бежите, а то я не поспею за вами, любезный.

Финн не стал обращать внимание на эти слова, так как именно стараниями доктора он мог теперь более-менее сносно ходить, не опираясь на костыль. Он привел своего спутника к лодке и откинул брезент.

— Вот это и есть контрреволюция, — сказал он, указывая подбородком на тело Тойво. — Без помощи загнется вовсе.

— Боже мой! — всплеснул руками доктор. — Не долго мучилась старушка в высоковольтных проводах! Товарищ Антикайнен, не надолго же вас хватило в новом мире!

В этот момент раненный открыл глаза.

— А, доктор Борменталь! Рад встрече. Похоже «разрушители» берут верх, — сказал он и снова смежил веки.

— Вы знакомы! — обрадовался Рейно. — Поможете нам?

— Любезный! — строго посмотрел на него доктор. — Я давал клятву Гиппократу! Может, конечно, он ее не слышал, но это неважно. Важно, что я не давал клятву нашему с вами начальству.

Он спустился в лодку и бегло осмотрел Антикайнена, временами бормоча себе под нос что-то непонятное. Потом обернулся к Рейно и сказал:

— Надо перетащить его в какое-то помещение, чтоб никто не нашел. Также надо мой саквояж, горячую кипяченую воду, свежевыстиранные простыни и порошок гипса из ординаторской.

Пока они плыли сюда, Рейно уже продумал, где и как держать своего старого школьного товарища, чтоб это оказалось безвредно и для него самого, и для окружающих. Без сомнения, что в течении трех-четырех часов после прекращения стрельбы ближайшая станция Репино и дачный поселок, да и пансионат, наверно, будет наводнен сотрудниками органов. Они будут рыть землю в поисках преступников, кипя священным пролетарским, как они любят говорить, гневом. Если хорошо пороют, то уничтожат все следы.