Пламя над Тереком - [149]
Когда подошла моя очередь, дядя Карамурза, подавая мне вышитую сорочку, сказал: «Ты самый маленький, Астан, кем хочешь быть?» Я молчал, плохо скрывая свою обиду. Не сорочка нужна была мне, а обещанная гармонь. А дядя будто не замечал этого, весело разговаривал, смеялся, что еще больше повергало меня в уныние. От света его больших лучистых глаз мне почему-то хотелось плакать. «Артистом будет Астан, артистом, — громко сказал Алексей. — Он больше всего на свете гармонику любит». — «Артистом? — переспросил дядя Карамурза и громко рассмеялся. — Неужели и в нашей семье будут артисты?» Я готов был разреветься. А дядя хитро подмигнул мне и громко, чтобы все в доме слышали, сказал: «Ну что ж, джигит, будь артистом, только хорошим артистом… наш род Кесаевых не терпит непутевых. И раз ты артист, то вот тебе и гармоника, играй на здоровье да людей весели».
С этими словами дядя Карамурза осторожно развернул покупку и поднял к самому потолку настоящую, красивую, с перламутровыми пуговками гармонь… У меня дыхание перехватило…
На другой день я уже мчался к Мерет — самой красивой девушке в нашем селении, на всю округу славившейся своей игрой. Лучше ее никто не играл. Все любили ее за доброту и веселость. Я мчался к ней, как джигит, исполненный отваги, я надеялся, что она поймет меня и научит так же хорошо играть… Втайне мечтал… Ох эта область личных интересов… Влюблен я был в Мерет по уши.
Глава третья
Не успел Астан как следует уснуть — вокруг лодки опять стали рваться глубинные бомбы. От их взрывов корабль под водой сотрясался, как листья тополя на ветру.
Неприятельская авиация нащупала курс лодки и решила, видимо, отомстить «Малютке». С наступлением темноты бомбардировщиков сменили вражеские катера. Опасность возрастала.
Кесаев ни на минуту не покидал своего командного места, и «Малютке» удавалось ускользнуть из-под бомбовых ударов, не теряя своей маневренной способности от наносимых ей повреждений.
На вторые сутки, под утро Кесаев перехитрил противника— «Малютка» вырвалась из вражеского кольца. Полным ходом лодка направилась к своему берегу. Уставшему, измотанному экипажу предстоял отдых, а «повзрослевшей», принявшей боевое крещение «Малютке» — ремонт.
Мысленному взору молодого командира представилась встреча на базе, и он волновался, но уже не тем волнением виноватого человека, которое охватывало его после неудачи с улизнувшими эсминцами, а волнением именинника: у пирса — оркестр, строгие ряды встречающих друзей-подводников… Рапорт комбригу и комиссару о том, как прошла операция… Затем… Да что говорить: в кают-компании комбрига — накрытые столы… Слова одобрения… Традиция! Теперь так же, как раньше Грешилова и Иосселиани, будут встречать и его.
Своевольная гордыня, как ни отгоняй ее, все-таки заползала в душу: что теперь скажут те, которые еще совсем недавно называли его «беспомощным ребенком», а то и «молокососом»? Какой шуткой отшутится сам морской волк Иосселиани? А как ослепительно будет блестеть на солнце цифра «1» в середине резной пятиконечной звезды на лбу боевой рубки корабля.
«Впрочем, чего я радуюсь? Говорят, единица — это пустяки, — подумал Астан, осматривая с мостика утопающее в зелени побережье Черного моря. — Девять или десять— дело другое!» Вот если бы такие цифры заблестели на его корабле. Ей-право, можно умирать и чувствовать себя счастливцем! Лиха беда — начало. А там, может, и пойдет…
Кесаев отдал помощнику распоряжение подготовить корабль к встрече на базе, а сам сел за бритье, затем надел парадную форму.
Вахтенные начали наводить лоск на лодке. Свободные от вахты принялись «драить» себя — брились, мылись, приводили в порядок одежду. Таков железный морской закон: как бы ты ни устал в море, а на сушу должен сойти аккуратным, отглаженным, чтобы ни единой пылинки на тебе не осталось. Сегодня тем более: лодка вернулась с боевой операции победительницей.
Матросы словно забыли об усталости. Лица светились радостью. Теперь отдохнут. Напишут письма: кто матери, кто любимой девушке или жене и детям. И первое слово будет о своей победе, скромно, но гордо: «Воюем! Пустили на дно пирата… Уменье наше и настойчивость в бою, как говорит командир, обеспечили нам удачу. Врага мы бьем крепко и скоро совсем добьем». Приятно, конечно, когда можно написать такое письмо своим близким.
Лишь Твердохлебов скучал.
— Чего ты куксишься? — допытывался его друг, электрик Яков Чивиков. — Все радуются, а ты вона что!..
— А чего мне плясать. Говорил не раз: горит и пропадает под врагом моя родина — Курская область. Горе моей семьи не дает мне покоя. Душит меня…
— Так ведь мстим же! Пирата вот утопили. Разве это не радость!
— Конечно, хорошо, кто спорит. Но я бы хотел сейчас не на праздник попасть, а на передовую и в атаку чтоб пойти. Хотя бы двух фрицев задушить этими руками. И чую, что легче бы стало на душе. А то какая тут война! Врагов бьешь и совсем их не видишь. Конечно, командиру со своими помощниками хорошо — они хоть в перископ видят, кого утопили… А я что вижу? Сижу в брюхе лодки, как Иов-мученик в желудке кита. Не только глазом — нутром и то не чую нашу победу. Не вижу, — значит, и не чую. Понял теперь?
На русский язык переведено уже несколько книг известного осетинского писателя Тотырбека Джатиева — «Два друга», «Морской джигит», «Горная звезда», «Пламя над Тереком», «Дика», издан сборник повестей и рассказов. В настоящую книгу включены две повести. В первой — «Тайными тропами» — поведана действительная история храброго командира особой партизанской бригады осетина Хатагова, которая действовала в годы войны на территории Белоруссии. Во второй повести — «Мои седые кудри» — рассказывается о судьбе осетинки Назират — о ее безрадостном детстве, которое прошло в условиях царской России, о молодых и зрелых годах, совпавших с рождением и становлением советской власти на Кавказе.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.