Пламя над Тереком - [151]

— Командующий флотом поздравляет тебя с первой победой и приглашает к себе.

— В Севастополь? — весело спросил Астан.

Ему очень приятно было и поздравление командующего, и то, что он помнит о нем. Астану, как и каждому моряку в эти дни, хотелось хоть чем-нибудь лично помочь любимому городу, ведь каждый глубоко переживал судьбу города-мученика, города-героя, каждый рвался в ряды его славных мужественных защитников. Ему, наконец, самому тоже не очень-то нравилось время так называемого отдыха, заполненного всяческими «теоретическими конференциями».

— Да, в Севастополь, — повторил комбриг. — А чего ты веселишься? — строго спросил он. — Твоя лодка повезет в Севастополь бензин, медикаменты, боезапас… Лодка, которая должна была выполнять это задание, еще не готова. Сможете подготовить свою лодку? И немедленно следовать в Севастополь? Задание сверхсрочное, не терпит отлагательств.

Кесаев ответил:

— Если Родина требует — лодка будет готова к внеочередному боевому походу.

Кесаев на минуту представил себе «Малютку» под водой, груженную бензином, снарядами, медикаментами. Он знал грузоподъемность лодки, быстро в уме подсчитал возможности и добавил:

— Подводная лодка, конечно, не танкер и не грузовое судно, для такого дела вряд ли подойдет. Подлодка «Малютка» — бензовоз! — Он даже рассмеялся.

— Вот именно, Астан Николаевич! — дружески посмотрел на него комбриг. — В Севастополе тяжелое положение, очень тяжелое. Разговор этот строго между нами: как будто уже есть указание Ставки об эвакуации военных из Севастополя.

— Эвакуация, говорите? — кровь прилила к лицу Кесаеву.

— Все может быть, — вздохнул комбриг. — Война эта тяжелая, и временная сдача городов неизбежна.

— Лодка пойдет одна?

— Да, одна, — коротко ответил комбриг. — Задание трудное и очень ответственное… Но ты должен обязательно прорваться к Севастополю и доставить груз.

— Есть прорваться к Севастополю. — Потом с грустной усмешкой добавил: — И все же подводная лодка не бензовоз! Гранаты, снаряды… С таким грузом только на таран идти…

— Война! — прервал его комдив. — От каждого требуются невероятные и неслыханные доселе действия. И ты тоже понимаешь: на пути в блокированный Севастополь смерть таится всюду… Твоя задача — обойти ее, суметь обмануть смерть…

Лунная поздняя ночь. Корабль шел под водой, в его помещениях было душно и жарко. С матросов и офицеров градом катился пот. От запаха бензина забивало нос и горло. Время от времени слышалось скрежетание стальных бортов. Сердце замирало и мозг каменел в ожидании страшного взрыва. Никто вслух не хотел сказать, что лодка попала в минное поле, что скрежетали минрепы. Казалось, что сама смерть дразнит людей, играя лодкой, как кошка мышью: каждую минуту, каждую секунду могла взорваться мина за бортом, а вслед за этим взорвутся снаряды и гранаты, вспыхнет бензин… О своем личном спасении уже никто не думал.

Все были напряжены до предела. Требовалось невероятное самообладание. Ошибись командир хоть на вершок, растеряйся, и случится страшная беда.

Акустик Сосновский то и дело докладывал:

— Мина справа по борту…

— Мина слева по борту…

Кесаев слушал его, не отрываясь от перископа, и внешне сохранял удивительное спокойствие. Он отыскивал проходы к рейду Севастополя и не мог ничего рассмотреть: была страшная темень.

Приборы показывали, что лодка приближается к намеченной цели, Херсонесский мыс оставался позади. Но куда девался Константиновский равелин? Он должен быть где-то близко. Увидеть бы его.

Снова послышался леденящий душу скрежет минрепов. Скрежет справа еще не прекратился, как другой минреп терся о левый борт. Командир крикнул машинистам: «Самый малый!» — и лодка почти застыла, едва-едва подвигаясь вперед. Слышно было в течение минуты, как скрежет перемещался к корме и потом затих. Напряжение нервов дошло до такой степени, что казалось, они взорвутся, как тонны динамита.

«Да, такого еще не бывало, — подумал Кесаев, — пройти меж двумя минами. — И тут же вспомнил: — Было, было».

По этому фарватеру к Севастопольскому рейду уже проходила лодка его друга Грешилова. Когда Михаил Васильевич рассказывал друзьям об этой эпопее, ему не верили, смеялись и говорили:

— Охотничьи рассказы! Если лодка сталкивается с минрепом и мина не взрывается, это сказка. Мина же не скала, она взрывается от малейшего толчка.

Теперь эти «охотничьи рассказы» и «детские сказки» стали для Кесаева былью. Хорошо, что он тогда поверил, внимательно прислушался к рассказу друга. Поход Грешилова обнадеживал его: можно и надо вырвать корабль из беспощадных когтей смерти. А она все наступала и обступала со всех сторон, хватала за горло, давила сверху, с бортов, снизу, преграждала путь, грозила с кормы.

А защитникам блокированного Севастополя сейчас, как воздух, нужны были и бензин, и боеприпасы, и медикаменты…

— Слышу взрыв, — доложил командиру акустик Сосновский.

Но Астан и сам уже видел в перископ вспышки батарей, пожары. Он повернул перископ и все рассмотрел подробно. Батареи вели огонь не только с Малахова кургана. Линия фронта обозначена огненным кольцом. Немного позже в перископе показались огни Константиновской крепости. Гром батарей отдавался вибрацией корпуса лодки. Астан теперь точно знал: подошли к Севастопольской бухте.