Пламя над Тереком - [151]
— Командующий флотом поздравляет тебя с первой победой и приглашает к себе.
— В Севастополь? — весело спросил Астан.
Ему очень приятно было и поздравление командующего, и то, что он помнит о нем. Астану, как и каждому моряку в эти дни, хотелось хоть чем-нибудь лично помочь любимому городу, ведь каждый глубоко переживал судьбу города-мученика, города-героя, каждый рвался в ряды его славных мужественных защитников. Ему, наконец, самому тоже не очень-то нравилось время так называемого отдыха, заполненного всяческими «теоретическими конференциями».
— Да, в Севастополь, — повторил комбриг. — А чего ты веселишься? — строго спросил он. — Твоя лодка повезет в Севастополь бензин, медикаменты, боезапас… Лодка, которая должна была выполнять это задание, еще не готова. Сможете подготовить свою лодку? И немедленно следовать в Севастополь? Задание сверхсрочное, не терпит отлагательств.
Кесаев ответил:
— Если Родина требует — лодка будет готова к внеочередному боевому походу.
Кесаев на минуту представил себе «Малютку» под водой, груженную бензином, снарядами, медикаментами. Он знал грузоподъемность лодки, быстро в уме подсчитал возможности и добавил:
— Подводная лодка, конечно, не танкер и не грузовое судно, для такого дела вряд ли подойдет. Подлодка «Малютка» — бензовоз! — Он даже рассмеялся.
— Вот именно, Астан Николаевич! — дружески посмотрел на него комбриг. — В Севастополе тяжелое положение, очень тяжелое. Разговор этот строго между нами: как будто уже есть указание Ставки об эвакуации военных из Севастополя.
— Эвакуация, говорите? — кровь прилила к лицу Кесаеву.
— Все может быть, — вздохнул комбриг. — Война эта тяжелая, и временная сдача городов неизбежна.
— Лодка пойдет одна?
— Да, одна, — коротко ответил комбриг. — Задание трудное и очень ответственное… Но ты должен обязательно прорваться к Севастополю и доставить груз.
— Есть прорваться к Севастополю. — Потом с грустной усмешкой добавил: — И все же подводная лодка не бензовоз! Гранаты, снаряды… С таким грузом только на таран идти…
— Война! — прервал его комдив. — От каждого требуются невероятные и неслыханные доселе действия. И ты тоже понимаешь: на пути в блокированный Севастополь смерть таится всюду… Твоя задача — обойти ее, суметь обмануть смерть…
Лунная поздняя ночь. Корабль шел под водой, в его помещениях было душно и жарко. С матросов и офицеров градом катился пот. От запаха бензина забивало нос и горло. Время от времени слышалось скрежетание стальных бортов. Сердце замирало и мозг каменел в ожидании страшного взрыва. Никто вслух не хотел сказать, что лодка попала в минное поле, что скрежетали минрепы. Казалось, что сама смерть дразнит людей, играя лодкой, как кошка мышью: каждую минуту, каждую секунду могла взорваться мина за бортом, а вслед за этим взорвутся снаряды и гранаты, вспыхнет бензин… О своем личном спасении уже никто не думал.
Все были напряжены до предела. Требовалось невероятное самообладание. Ошибись командир хоть на вершок, растеряйся, и случится страшная беда.
Акустик Сосновский то и дело докладывал:
— Мина справа по борту…
— Мина слева по борту…
Кесаев слушал его, не отрываясь от перископа, и внешне сохранял удивительное спокойствие. Он отыскивал проходы к рейду Севастополя и не мог ничего рассмотреть: была страшная темень.
Приборы показывали, что лодка приближается к намеченной цели, Херсонесский мыс оставался позади. Но куда девался Константиновский равелин? Он должен быть где-то близко. Увидеть бы его.
Снова послышался леденящий душу скрежет минрепов. Скрежет справа еще не прекратился, как другой минреп терся о левый борт. Командир крикнул машинистам: «Самый малый!» — и лодка почти застыла, едва-едва подвигаясь вперед. Слышно было в течение минуты, как скрежет перемещался к корме и потом затих. Напряжение нервов дошло до такой степени, что казалось, они взорвутся, как тонны динамита.
«Да, такого еще не бывало, — подумал Кесаев, — пройти меж двумя минами. — И тут же вспомнил: — Было, было».
По этому фарватеру к Севастопольскому рейду уже проходила лодка его друга Грешилова. Когда Михаил Васильевич рассказывал друзьям об этой эпопее, ему не верили, смеялись и говорили:
— Охотничьи рассказы! Если лодка сталкивается с минрепом и мина не взрывается, это сказка. Мина же не скала, она взрывается от малейшего толчка.
Теперь эти «охотничьи рассказы» и «детские сказки» стали для Кесаева былью. Хорошо, что он тогда поверил, внимательно прислушался к рассказу друга. Поход Грешилова обнадеживал его: можно и надо вырвать корабль из беспощадных когтей смерти. А она все наступала и обступала со всех сторон, хватала за горло, давила сверху, с бортов, снизу, преграждала путь, грозила с кормы.
А защитникам блокированного Севастополя сейчас, как воздух, нужны были и бензин, и боеприпасы, и медикаменты…
— Слышу взрыв, — доложил командиру акустик Сосновский.
Но Астан и сам уже видел в перископ вспышки батарей, пожары. Он повернул перископ и все рассмотрел подробно. Батареи вели огонь не только с Малахова кургана. Линия фронта обозначена огненным кольцом. Немного позже в перископе показались огни Константиновской крепости. Гром батарей отдавался вибрацией корпуса лодки. Астан теперь точно знал: подошли к Севастопольской бухте.
На русский язык переведено уже несколько книг известного осетинского писателя Тотырбека Джатиева — «Два друга», «Морской джигит», «Горная звезда», «Пламя над Тереком», «Дика», издан сборник повестей и рассказов. В настоящую книгу включены две повести. В первой — «Тайными тропами» — поведана действительная история храброго командира особой партизанской бригады осетина Хатагова, которая действовала в годы войны на территории Белоруссии. Во второй повести — «Мои седые кудри» — рассказывается о судьбе осетинки Назират — о ее безрадостном детстве, которое прошло в условиях царской России, о молодых и зрелых годах, совпавших с рождением и становлением советской власти на Кавказе.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.