Пламя дьявола - [9]

Изабель прямо встретила ее взгляд.

— Нет, я не думала так, потому что Мигуэль много говорил с твоим братом и рассказывал ему об опасностях. Но вот ты приехала и сказала нам, что он не вернулся в Британию, и я забеспокоилась, потому что он говорил Мигуэлю, что хочет это сделать. Я думаю, может, он сказал Мигуэлю, что возвращается домой, только для того, чтобы тот не чувствовал себя виноватым, потому что рассказал ему эту легенду. Ты понимаешь, что таких историй много. Я думаю, Мигуэль не принял всерьез разговор Маркоса о том, что он хочет найти Пламя Дьявола.

— Марк — геолог, — сказала ей Рэчел, облизывая пересохшие губы. — Я думаю, он решил, что, если шахта вообще существует, ему будет легче, чем другим, найти ее.

“Или умереть”, — пришла ей в голову сумасшедшая мысль. — Или утонуть в реке, или быть съеденным пираньей, или застреленным бандитами, или задавленным оползнем, или унесенным со склона горы огромным кондором. Разве не говорят, что иногда они нападают на беспомощных путешественников — вроде бы она где-то читала об этом.

Холодная рука Изабель взяла ее за пальцы. Темные глаза девушки вдруг сделались огромными, слишком большими для ее маленького личика.

— Что вы будете делать, сеньорита?

— Не знаю, — довольно беспомощно ответила Рэчел. — В конце концов у нас ведь нет доказательств, что Марк туда поехал, хотя похоже на то.

“Если я вернусь, то буду богат. У меня будет полно этих проклятых денег, и я заставлю тебя взять назад каждое слово, сказанное тобой. И я не вернусь, пока этого не будет”.

Слова эти, как будто жгли ее мозг. От Мигуэля Аврилеса Марк теперь знает о гипотетическом существовании изумрудной шахты, которая поможет ему выполнить это дикое обещание. Через Мигуэля же он мог узнать и способ вывезти найденные камни из страны… Много веков назад в семье Ричтонов были отчаянные, дикие люди. Может быть, это возродилось в Марке, ослепляя его, заставляя забыть о том, в какую страшную игру он ввязался и как высока ставка.

Рэчел ободряюще улыбнулась расстроенной Изабель.

— Я думаю, мне самой следует вернуться в Англию, — сказала она, стараясь казаться искренней. — Может, мы делаем из мухи слона?

— Что это значит? — Изабель нахмурилась. — Я не понимаю.

— Это не имеет значения, — уверила ее Рэчел. — Я… Я сообщу властям, что Марк… кажется, исчез, чтобы они поискали его, но больше я сама ничего не смогу сделать.

— Да, — согласилась Изабель, но так грустно, что Рэчел едва не послала к чертям всякую осторожность и не призналась ей, что собирается сама отправиться к Шахте Дьявола на следующий же день. Но все же она сдержалась. Изабель может бояться гнева отца, но Рэчел была уверена, что это не помешает ей сообщить сеньору Аврилесу о ее планах, если она о них узнает. А он — в этом Рэчел нисколько не сомневалась — сделает все, чтобы не позволить ей поступить так опрометчиво.

Она успокоила свою совесть, говоря себе, что не хочет заставлять семью Аврилес зря беспокоиться о ней. Но в душе она знала, что это не совсем так. Возможно, не только Марк унаследовал решительность предков.

“Я поеду в Диабло, даже если мне придется встретиться там с самим дьяволом.”

ГЛАВА ВТОРАЯ

Автобус повернул так резко, что Рэчел едва не слетела с сиденья. Она сдержала испуганный крик, чуть не сорвавшийся с ее губ, и уселась понадежнее, и еще она отметила, что другие пассажиры вроде бы привыкли к подобным неожиданностям. Через проход от нее индеанка с полным спокойствием продолжала кормить грудью младенца, немного прикрываясь шалью. Лицо ее было совершенно неподвижно и бесстрастно. Входя в автобус, Рэчел заметила, что над сиденьем водителя была прикреплена маленькая грубо вырезанная из дерева статуя Святой Девы. Когда скрипящий и весь какой-то болтающийся из стороны в сторону автобус преодолевал особенно опасный и крутой поворот или полз по самому краю обрыва, все пассажиры и водитель начинали истово креститься.

Рэчел ничего не имела против такой преданности Богу, но в то же время не могла не пожелать, чтобы водитель держал в это время обе руки на баранке.

Теперь она поняла, почему с таким ужасом посмотрел на нее дежурный в гостинице, когда она расспрашивала его об автобусах, и так настойчиво уговаривал ее взять напрокат автомобиль. Несмотря на то, что ее мало интересовали затраты на эту поездку, она не воспользовалась этим его советом. Из того малого, что она успела подметить в водителях Боготы, главным было их отношение к машинам как к символу macho[1] и соответственным было их поведение за рулем. У Рэчел были водительские права, но она сомневалась в своих способностях соревноваться с Колумбийскими водителями. Сейчас же, увидев состояние дороги к Асунсьону, она была рада, что отказалась от подобной попытки. Она на мгновение представила себе, что может произойти, если два автобуса встретятся на одном из поворотов, и поежилась.

Окно, у которого она сидела, было покрыто пылью, но она об этом нисколько не жалела. По крайней мере таким образом она была избавлена от вызывающего тошноту вида бесконечных пропастей, мимо которых они проезжали. Далеко внизу, за бесконечными скалистыми обрывами, вилась сверкающая змейка реки. К слову, змеи были еще одной характерной особенностью этой страны, но об этом Рэчел старалась вообще не думать.