Пламенная роза Тюдоров - [171]

– Браво, Елизавета Тюдор! – одобрительно кивнул Сесил. – Простите мне мою дерзость, но замечу, что самое время перейти к решительным действиям! И я счастлив, что вы это поняли. Если я смогу чем-либо вам помочь, не забывайте: я всегда рад служить вашему величеству.

– Отлично! – кивнула я, усаживаясь на скамейку у окна, и похлопала ладонью по подушке, лежавшей рядом со мной. – Тогда давайте хорошенько поразмыслим, Сесил, и придумаем, как наказать Роберта и остудить его пыл. Начав плести против меня интриги, Роберт объявил мне войну, и мне теперь придется сражаться за трон с человеком, которого я всегда считала своим близким другом. На кону – жизнь невинного человека, Сесил, я не имею права на ошибку.

– Эми Дадли, – со знающим видом кивнул тот.

– Да, – вздохнула я, пытаясь взять себя в руки.

– Помню день их свадьбы, как она светилась от счастья, – задумчиво проговорил Сесил. – Мы с Милдред поставили ту чудесную чашу, что она подарила нам, в стеклянную витрину, где храним самые милые сердцу воспоминания и диковинки. Она была такой милой невестой, улыбалась так кротко… Помню, мы все еще тогда удивлялись, как такому чудному созданию удалось покорить сердце лорда Роберта. Милдред, правда, вначале смутилась при виде той чаши, ее форма была весьма… – тут Сесил на миг умолк, пытаясь подобрать соответствующее слово, – весьма необычной, что кажется особенно жестоким, если вспомнить о недуге бедной леди. Эми увидела озадаченное лицо Милдред, испугалась, что обидела ее, и стала объяснять, почему на их свадьбе появились столь экзотические чаши. Оказывается, это была идея ее отца, завороженного историей о Елене Троянской. Нас тогда восхитили ее искренность и простодушие. В ней, конечно, не было придворного лоска, но и назвать ее грубой или вульгарной женщиной никак было нельзя. Хороший муж не стал бы стыдиться такой супруги. Нам с Милдред она очень понравилась, мы долго еще удивлялись, отчего лорд Роберт никак не представит ее ко двору. Будь она с нами, уверен, у Милдред появилась бы добрая подруга. Я всегда подозревал, что Роберт бесстыдно пользуется ее застенчивостью и, запугивая, держит ее в заточении. Он не мог позволить ей попасть во дворец…

Я кивнула, соглашаясь с каждым его словом, потому как меня и саму посещали такие же мысли сразу после их свадьбы.

– Я – королева этой страны, Сесил, за меня есть кому заступиться. Но у Эми Дадли не осталось никого, так что я, королева, мать и защитница своего народа, должна действовать от ее имени. Я не позволю ей погибнуть из-за тщеславия Роберта!

– Обратите его тщеславие против него самого, мадам, – посоветовал Сесил. – Если раньше он был готов устранить любого, кто встанет у него на пути, даже свою невинную больную жену, то теперь пускай сам разобьет хрустальный замок своих грез и пострадает в результате собственных деяний. Пускай слухи о том, что он хочет убить свою супругу, уничтожат его, а не леди Дадли!

– Именно! – выдохнула я. – Икар когда-то сам полетел к пышущему жаром солнцу. У нашего Икара уже есть крылья, нам теперь нужно лишь подтолкнуть его в правильном направлении!

Мы с Сесилом просидели в моих покоях всю ночь, и к тому моменту, как солнце вновь сменило на небосводе луну, мы уже знали, как накажем строптивого Роберта.

– Я-то думала, что он в безопасности, Сесил, ибо у него есть жена. Думала, что он – всего лишь мой дорогой друг, с которым я могу смеяться, играть и веселиться, не беспокоясь о том, что ему захочется большего. Я наслаждалась обществом мужчины, даже не задумываясь о его матримониальных планах, ибо и представить не могла, что в один прекрасный день он посягнет на мою независимость и власть. Я не ждала удара с его стороны, и вот он стал самым опасным претендентом на мой трон и чуть не погубил мое доброе имя. Я не спущу ему это с рук! Его нужно остановить, и как можно скорее! Это – конец, Сесил, последнее мое лето, отмеченное глупостью и ребячеством. Слишком долго я закрывала глаза на правду, слишком долго бежала от нее, пришла пора посмотреть ей в глаза и вступить в бой, пока я не потеряла все, что имею.

Сесил по-отечески погладил меня по руке.

– Вы молоды, мадам, в таком возрасте любовь часто кружит головы. Но сердечные раны заживают, разум освобождается от ненужного груза, и мы становимся немножко мудрее. Я днями и ночами молюсь о том, чтобы Господь послал вашему величеству хорошего мужа, достойного вас, и детей, которых вы ему родите.

Я взглянула на свой массивный золотой перстень с ониксом, сияющий в первых лучах солнца, и покачала головой:

– Нет, Сесил, я уже замужем – за государством английским. Другого супруга мне не нужно. А что касается детей… Каждый человек, в жилах которого течет английская кровь, будь то мужчина или женщина, юнец или старик, – мой наследник. Мне этого достаточно. Когда я умру, пусть на моей могиле напишут: «Здесь покоится королева Елизавета, умершая девственницей».

Теперь я знала, что делать. Все зашло слишком далеко, я оказалась в центре скандала и всеобщих подозрений, и выйти сухой из воды было очень непросто. Но пусть это будет мне наказанием и уроком. Я сумею после этой истории остаться целой и невредимой, и это самое важное; мне не раз удавалось спасать свою жизнь и обязательно удастся снова. Но вот для Роберта все закончится совсем иначе.