Пламень очистительный - [75]

— Тьфу, страмотища. — Неодобрительно глянула на субъекта, предъявляющего претензии, карга старая. — Утерял имущество — и на маго внучка… Вот погоди, до барина, хошь заплесневелого, доберусь — ужо те задаст!

— Наплевать. Тоже мне прислали болярина, как прореху заткнули: в химии не петрит, засадного дела не ведает, стены токма нощами напролет замалевывает, граффити-самовыскочка!

У-у! Был бы кол, знал бы об кого обломать во вторую очередь!

— А в первую об кого?

— Не сыщешь сей минут кола — об тебя и обломлю, табуретка колченогая!

— Для кого мебеля поломана, а кому вполне подходяща… — Не торопилась караульщица кинуться на поиски. — Туточки сулились протектор в полное пользование предоставить да оттушировать по иноземному методу — красотища! — Пусть со скрежетом, но сдвинулись-таки в заданном соблазнителем-переводягой направлении мысли старушенции, тоже ведь, в конце концов, женщины.

— Пока мужи на промыслах, значится, на производствах, с культурой ли знакомимся, это кто же до наших красатулек прыток выискался? — Имка с подозрительностью заглянул в яму, но там кромешность полная. Изобретательно обронил сперва ветку горящую, а потом поленцем из костерка расщедрился точнехонько угадать по стиляжьему переводягому гардеробу. Тот заелозил, заползал как гусеничка, заверещал чуть ни по-совиному.

— Ишь каков голосист, уж ни этот голихвост подбивал клинья-то?

Чего отпираться с поличным застуканной старушенции?

— Он, касатик, самый из полоненных мужичков разнаряднай, прытка-ай…, аж во цвет вогнал, соблазнитель обольстителен.

— Ага, вижу, что прыток: вона колище-то сей субъект и оприходовал! Когда только стащить поспел? Надо ж исхитриться! Вот ведь пришлецы каковские выискались, кто бы сказал — не поверил! — Вполне искренне восхитился имок арестантской квалификацией. — Ц-ц-ц. Нам до ихней сноровистости пехом за неделю не допереть, — по приметам — хстрасенсы какие, заезжие. После концерта проверим. От досада: проруби померзли. Ну чего ж, спытаем на огненную правду — головни, кажись, сей братии не по вкусу приходятся…

А ты, чтоб ухо востро, ни на какие воровские посулы ли, прельщения не поддаваться! — Осыпая узников подножным суглинком, по сброшенной узловатой веревке спустился бдительный имка в склизкую ямищу с ревизией.

— Не подумайте чего плохого, ведь имелось ввиду, что мы могли бы помочь в бытовых затруднениях: деньжат из забугорья подбросить, в освоении подрывных наук поспособствовать. Грантами, так называемыми, зашвыряли бы, взамен на содействие махнуть до «Бульгонской». А уж на месте расчетик произведем по полной программе…

— Эге, — взамен посуленных грантов вышвырнул из зиндана отлынивавший от обязанностей сучковатый кол имка, — этот и есть прелестник: сыпет словеса мятежна вплоть до головукружениев. Таким макаром и справную для службы бабулю до греха довести долго ли, а-а?! — засмущал переводягу пошлыми намеками. — Ан нет, не бывать по-твоему, сирен медоустый! — Оборвал решителен имок безо всяких сантиментов с перерводягиного наряда обшлаг и, забил соблазнителю, как тот протесты ни выражай, кляп до упора — пока сопли со слезами ни потекли. — Нашинских гранатами не застращаешь, как ни зашвыривай — дело привычное!

— Зачем же этаким варварским обычаем с военнопленными обращаться? Не положено — мы должны обладать правом переписки и подачи рапортов в письменной форме, а руки связаны…

— Молодец — подсказал. Сейчас и проверим, а то дело с умыканием кола как-то не стыкуется. Живо, предъявить вещественные алиби! — Как дотошный ревизор ни торопился, как на концерт ни опаздывал, но добросовестность соблазн перевесила — не поленился внимательно осмотреть путы заключенных.

— О, в яблочко! Так и думал. Один лишь басурман из нечестной компании зарекомендовал себя примерным ямским сидельцем, а вы, значит, не успели прописаться, а уж погрызли путы новые, почти не надеванные?!

Здесь дельце, похоже, не одним лишь прельщением попахивает, туточки до подкопа дойти могет, ежели бдителен страж прытких полоняников не остановит! — Решительный имка без дальнейших разговоров с безжалостным треском оборвал с гардероба переводяги второй обшлаг да законопатил, как тот ни мычи про рапорты, рот ментонеру.

— А вы, иноземнай блародь, чувствуйте себя преспокойненько да на всяких дурней, вроде этих, — пнул какого подвернувшегося под лапоть проштрафившегося заключенного, — знай себе, поплевывайте. А чтоб веселее лежалось, погрызите-ка копчатинки — оно и времечко скоротаете за приятною закускою, и нарушителям режима кукиш без маслица достанется. — Шустро вбил не лишенный чувства справедливости имка в рот секретаришке тушку да столь удачно, что тот по рассеянности чересчур раззявленными челюстями ни откусить «копчатинки» не мог, ни прожевать за предрассудочной брезгливостью, ни даже выплюнуть.

— Во, всего-то делов, глядишь, аккурат ко второму действу на заезжую концерту подоспею. — Довольный наведенным порядком и воздаянием по заслугам, споро выбрался из ямы по веревочным узлам имка. — Слышь, замычали бычары похотливые — прельщайся далее, Прокопишна. — Поощрительно, «понижеспинно» похлопал старушенцию, застывшую по стойке «на караул» да глаза выпучившую от усердия. — Могет, в соблазн ввести сподобятся…