Пламень очистительный - [72]

— Коль отдадут, юноша, то не пожалеете! Из моей команды, знаете, какие люди выходили, кто куда выбился, кто вырос?..

Такие деятели повырастали, что без предварительной секретарской записи даже по сто пятьдесят сообразить нету никакой возможности! То-то. Так что действуй смелее, а в случае чего ссылайся на мой авторитет. Вот и представитель администрации, думаю, нас поддержит, а?

— Да, тем мужчинам в странных брюках сейчас, действительно, нужно помочь. Просто бесформенное безобразие, неужели нельзя было перед выполнением задания выдать спецодежду защитного цвета? Тогда, возможно, десант не привлек бы излишнего внимания — поставленную задачу выполнил бы, и теперь не приходилось бы штаны руками поддерживать.

— Видишь, брат, какое дело — возмущенная администрация целиком на нашей стороне: не одобряет эротики, чтоб не сказать — порнографии при исполнении обязанностей…

— Моя тоже поддержат! — Малоответственный полуфиоп вынырнул из-за вверенного, а после передоверенного кадету ведра.

— Мой думать: помогать! — Более ответственный полуфиоп, по случаю торжественного заявления, изъял у разжалованного кадета швабру. Произвел что-то вроде ордера «на караул», оросив негигиеничной влагой окружающих. Ну да тем не до предъявления претензий — даже не до утирания.

— Пора заканчивать с бредятиной, а то в плен попадут — от педикулеза месяц лечиться, по себе знаю.

— Вот молодец! — Дружески хлопнул по плечу отчисленного кадета конфедерат, сам с солидным багажом негативного опыта за плечами. — Знал: кого попало не пришлют, а лишь отборных практикантов, что через тернии — как по накатанному…

У нас все «за».

Но, увы, воочию убедившись в дальнейшей нерешительности оператора, это несмотря на поголовное одобрение решительных действий, подкрутил усы конфедерат и, как бы невзначай, по лестничке подобрался к «блюдцу» кабины.

— А поведай-ка, юноша, к чисто теоретическому примеру, как будущему слушателю многочасовых лекций, какая кнопка ответственна за обалдраспулители?

— Да вот эта, зеленая, а синяя — координатора вызывать… — Вознамерился уж оператор перестраховаться, но не тут-то было.

— Погоди-ка, оператор, что за безобразия? В мою практику самые решительные кнопки окрашивались исключительно в красный колер!

— Не сомневайтесь — цвета подобраны по науке, чтоб глаза не утомлялись и…

— А ребятам сейчас легко? Думаешь: не утомились? — Конфедерат решительно отстранил руку оператора. — Не время докладами заниматься! — Безо всякого налета нерешительности и уж, конечно, без терзания сомнениями вжал зеленую кнопку аж до клацнувшего упора.

На экране не особо отчетливо, но можно было разобрать, как над бушующей черной толпой с колышущимися островками цвета незабудок да анютиных глазок засеребрились выпущенные с чаек, похожие на второразрядый туман, неприметные в сравнении с отопительными дымами паровые с умильно вихрастыми завитушками облачка. Призрачная дымка клубилась недолго, сообразуясь с цейтнотом временем, и, словно притомившись, быстренько опала интригующе-переливчатыми осадками…

Глава 6 Наконец-то, секс и эротика… вперемешку с экзотикой!

— Пуф! — на дно глинистой, склизкой, гнилой ямы шмякнулось не менее мерзкое тельце представителя существ, некогда безраздельно оккупировавших руинные подвалы. На совесть прокопченное, по недосмотру подпаленное блюдо в окружающих сыростях показалось явно не лишним гастрономическим изыском.

Из тройки полоняников, что только к середке ночи забылись бредовыми кошмарами, на подозрительный звук откликнулся лишь секретаришка, не столь как прочие привычный к «беззатейливым» обычаям спохозастольницкого гостиничного сервиса. Во многих местах перебывал тщедушный, но многоопытный тип, в том числе в трущобах, откуда даже клопы и мыши за компанию с двуногими обитателями безуспешно пытались дать деру, а вот о ямном зиндане досель слыхивать не доводилось, не говоря уж, чтобы непосредственно по указанному адресу прописаться да сиживать. Секретаришка с заведомым предубеждением принюхался к витанию новых запахов: кроме уже привычной гнилости да затхлости соломенной подстилки явно пованивало животной пригарью.

«Наверное, с какого-нибудь простака шкуру спустили, ободрали как секвойю на местные плетеные мокасины — туда простофиле и дорога, нечего жалеть лопоухих. Но зачем, с какой целью обобранного бедолагу коптить и излишне усердствовать с термообработкой? Вопиющее варварство! Ну вот, так и есть», — уверился в нехитрых умозаключениях, уставившись на непритязательно валяющуюся посреди ямы да дымком исходящую, обугленную, явно пережаренную тушку.

«Должно быть, беднягу сунули в жертвенный огонь, а затем подали нам на завтрак, а может, уже на обед… а если это на троих и на целый день?» — зашмыгали в секретаришкиной черепушке суетные, проголодавшиеся размышления. Мыслишки бы и футбольный матч сыграли, если бы вовремя ни призвались к порядку, будто судьей со свистком, остатками брезгливости. Поданное на трапезу блюдо вовсе не вдохновляло чересчур мнительное, гадливое отвращение, так как могло оказаться вовсе не сусликом и даже не хорьком, а, вполне вероятно, наиболее неаппетитным вариантом из мира обитателей помоек.