Пламень очистительный - [71]

А каково пивко, таково к футболу отношение. Закатись, скажем, к, в общем-то, гостеприимным имкам подискутировать болельщики «Звенита» или, того пуще, «Иевского динамо» — те и другие с плакатами подозрительной раскраски — что за безобразия с ними учудят? — то никакому кишивиму вкупе с поколоченными хитпыми не привидится.

Раки же чрезвычайно редки, доставляют деликатес из регионов весьма отдаленных, а то из иноземщины да дерут втридорога. Ну, а долю желанную имеют лишь единичные индивиды. Те, должно, кто не отвлекался от брагогонного производства да большедорожного патрулирования на концертное-то легкомыслие или в ямах сиживал за прежде даже в имкиных краях почитаемое неприглядным поведение…».

— А-а-а! — раздалось отчаянное, вырвавшееся из недоброй сотни раззявленных глоток «спортивное приветствие», и, «подпалив мосты», чмокнув на прощание взасос, что духу оставалось в продымленных легких, попавшихся под руку своих ли, чужих соседок, черной, «сажистой» массой хлынули имки.

Не дождавшись отклика справедливости, кишивий как раз пробился к атаману, чтобы в подкате хитрой подсечкой утихомирить разошедшегося вояку на срок гораздо продолжительнее предыдущего, но, отвлеченный воем накатывающей нестроевой лавы, вместо проведения приема лишь развел руками.

— Подивись, итамане, що цо витворяють окаянны имьки? Разешь це пи уговиру, разе це пи привилям?! — развел руками еще шире, чтоб ухватить разом за «шкварники» налетевшую чумазую парочку да хрястнуть друг о дружку лбами как для доисторического искровысечения.

Недобро оглядел атаман набегающую толпищу и хоть изрядно помят да запыхался, но нашел силы не воспользоваться положением подставившегося кишивиго, а по возможности красноречивей выразить неодобрение да чуть ни извиниться перед обреченным противником:

— Вот ведь нарушили-таки присягу: видать, помылили, что ваша берет. Ну да все равно — теперь не остановить.

Куда прешь в чужую стенку?!

— Привильни ришиимо, — совсем уж неожиданно заступился за имков кишивий. — Ниша би и взиля. Вси рязи ниша биреть и биреть будя — тильки дивай!

— Ах так, ну счас заполучишь! — Принялся атаман расчищать простор для замаха.

— Ди погидь ти, торипиля, заряз вси обрязуемо. Стий на сим мисти и побачишь, чи ни ниша визметь?

Атаман даже длань опустил, заинтересовавшись, какое новое хитповство учудит лукавствующий переросток-парубок?

— Фьють — свистнул кишивий из силков вырвавшимся кречетом.

— Хлопти, еднайтесь до кучи — к чийкам пробивиимси!

— Нашел чем удивить! — Атаман выглядел разочарованным. — Неужто вправду думаешь: получится свалить? Думаешь: шкуру твою на колесных лайбах не достанут? Может, кишивий из тебя и толковый, но на поверку-то — наивняк-наивняком…

Имки бурно захлестнули пространство вокруг атамана. Их селевой поток, конечно же, не смогли затормозить судорожно плещущиеся в океане грязи островки «не сдернувших» по причине тучности тыловых десантников да отделение отчаянных хлопцев во главе с ифрийтиром, самоотверженно прикрывающих тактическое отступление кишивиго во главе немногих дееспособных оперативников.

Ифрийтир геройствовал не на пустом месте, а заплутав шальварами в настырном имке, что хоть с растянутыми связками, но не давал шагу ступить, путаясь под ногами, и как заведенный приставал с совсем уж неуместным предложением «тет а тета».

— Дипригиешьси у мини! Вит пизникимлю си свиий умынкою — вись вик идинь ни идинь ни з ким ни остинишьси! — Силился отцепиться от прилипалы ифрийтир, но напрасно. Прочие бойцы заградотряда не покинули предводителя примерно по сходной причине, тут тоже не обошлось без помощи поверженных, но хватких ушкуйных ли, имок, что вцепились как репей — не отодрать. «Ни биз штинив жи бигти».

* * *

— Опиратир! Бачимо, як хлопти стараемо? Гарни яки хлопти и ифрийтир гарний, чи ни? Даваемо, опиратир, синкцию на обилдриспилитиль — ти едино, чти остаемо. — Кишивий, не считаясь потерями ни в личном составе, ни в собственном гардеробе, навесу поддерживая шальвары, так как кушак, похоже, никто возвращать не собирался, мужественно первым пробился да взобрался на борт и сразу — к пульту связи.

— Да вы что с Диканьки свалились, необразованные? Это же, как минимум, санкцию координатора запрашивать требуется! — От мысли о подобном запросе с непременно последующим нотационным нравоучением, оператора аж дрожью пробило. — Не так уж страшна ситуация: корабли пока противником не захвачены. Предпримите что-нибудь, на то вы оперативники, в конце концов, чтобы выкручиваться.

— Ни, ми тольки другив викручивиим. Их, опиратир, ни пробитимо хлопцям к чийким — итсикають ковирни имьки, — идня надиждя ни обилдриспилитили.

На стрервизионном планшете без излишних пояснений отчетливо виднелось, как темный рой облепил и вот-вот поглотит островки тыловиков да сажень-другую не дотянувший до чаек, героически отходящий отряд кишивиго; как хитпые ни отбрыкивайся, но стало предельно ясно: «выкаблучиванием» не проймешь, а лишь раззадоришь противника.

— Неужели распулители придется задействовать? Меня же потом из операторов, ровно кадета какого-нибудь проштрафившегося, отдадут под команду уборщикам! — Пусть временами зазнавался возложенной ответственностью, пусть общался с забредшими на огонек посторонними свидетелям происходящего без должного уважения оператор, но не постеснялся обратиться за советом в «момент истины». Точно с инопланетного марсианского блюдца свесился с подвешенной перед планшетом кабины управления и, чуть не позеленев от напряженной нервности, замер в вопросительном ожидании.