Пламень очистительный - [57]

— Никак — кадет? По-очему не на занятиях?! — Наметанным глазом мигом разобрался конфедерат в войсковой принадлежности прогульщика.

— Кто проник в операторскую да, вдобавок, набрался наглости шуметь?! — глас раздавшийся силен и резок, поскольку специально смикширован для приказов начальственным тоном с командной интонацией. Не только безбилетники, но и действующие лица «киношки» встрепенулись, а личность самого колоритного персонажа поинтересовалась прямо с экрана:

— Шо зробылось? «Кыйу» на связи.

— Уборка. Швабра-мойка! — отмазали начальство донельзя находчивые, когда не требуется, полуфиопы.

— Потише, уборка, со своими метлами, раз уж пробрались в служебное помещение, а то даже оперативников от поставленной задачи отвлекаете.

— Действительно, зачем толпиться в неподходящем помещении? Давайте-ка заглянем в администрацию — разберемся, кто прогульщик, кого — на курсы, кого — на медкомиссию, и кто какой квалификации уборщик? — Плотоядно, недобро улыбнулась дамочка, не на шутку встревожив уборщицкий в полном составе цех.

— Да чего разбираться-то, дело ясней ясного: кадет по живому делу истосковался, наскучило в аудиториях да лекториях штаны зазря протирать? Вот тебе шваберка — разомнись… — Совершенно напрасно попытался отобрать швабру у ответственного полуфиопа конфедерат.

— Тогда принимай ведерко. — С тем же успехом попытался завладеть ведром менее сознательного, но тоже вполне добросовестного, на поверку-то, уборщика. — И за дело… Инвентарь потом выдам.

— Временно переведен младшим уборщиком с испытательным сроком, — решился, наконец, на доклад юноша, зардевшись румянцем под чересчур уж пристальным взглядом дамочки.

— Отчислен из кадетов не временно, — вынужденно, под разоблачительным взором почти всю подноготную из биографии да без утайки выложил юноша.

— Ладно, паренек, не тужи и особо не огорчайся, я ведь, как тебя без лампасов увидал, моментом сообразил — наш человек: на уборку ведь кого-либо запросто так с улицы не пошлют, первого встречного… — конфедерат постарался хотя бы приветливым голосом несколько ободрить явно расстроенного бывшего кадета.

— Да-да-да припоминаю — отчисление за систематические прогулы и неуспеваемость, нерадивость и ротозейство, вот-вот, а еще письма в стихах преподавательскому составу…

— Преподавательнице, одной только. — Покраснел пуще прежнего, можно сказать: до корней волос, под ноль остриженный юноша.

— Вот-вот, семейной женщине, которая старше вас в два раза.

— В полтора всего, и муж ее не понимает.

— Нечего подходить к мужьям с завышенными требованиями и претендовать на взаимопонимание, если ты преподавательница латыни.

— «Латыни» я в прошлом семестре писал, в нынешнем — «математике»…

— Тем более… А-а, невыявленный случай! Рецидив!

— Нет-нет, я перепутал…

— Отставить! Что за разговорчики, юноша, во вверенном мне подразделении?! — Мигом преобразился конфедерат, по-боевому расправив плечи да приосанившись. — Отставить пререкания с делегатом администрации! Раз говорят: «латынь», чтобы пошел и выучил, раз говорят: «в два раза старше», значит, чтоб нашел и приударил, — ясно?!

— Эй, уборка, пошли бы в другое место отношения выяснять, здесь покамест не мусорная подсобка с ведрами, а операторская — без малого командный пункт! А то и поответственней…

— Тихо-тихо. Ничего, кадет, не расстраивайся, — покровительственно похлопал конфедерат юношу по плечу, — видишь, теперь не до поисков. Оставайся на месте, потом сходим, поищем инвентарь и… Знаю парочку-другую разведенок как раз в твоем вкусе. Эх, молодость… Мне так много не надо — поделюсь, а вот латынить — это уж без меня, извини, — конфиденциально, вроде бы, нашептывал конфедерат новому подопечному текущую разнарядку, но дамочка, даром, что чиновница, без особого напряжения слуха уловила смысл сказанного.

— Вопиющее безобразие! Необходимо поставить вопрос в администрации: пусть штрафников распределяют исправляться по другим подразделениям, а то ваша «уборка»- прямо-таки вертеп какой-то…

— Ц-ц — убедительно приложил конфедерат палец к губам и указал на разворачивающееся планшетное действо:

По заснеженному простору неслась, пыхая дымами да вздымая буруны снега, кильватерная колонна чаек. Атласными переливами полоскались на ветру просторные шальвары бдительных хитпых, щурящих очи, присматривающих придорожные кустики, будто имели привычку под горилку неумеренно пивком баловаться. Когда же эскадра уперлась в чащобу, на ищущих лицах означилось явное облегчение.

— Вси! Пидигнали до леси, дали тильки тропочка, — доложился с планшета герой первого плана…

* * *

— Ты, дамочка, раз из администрации, должна знать, что за цирк представляют — разешь то оперативная работа? — Крякнув с досады, конфедерат предосудительно дернул головой, отчего видавший виды плюмаж на не к случаю используемом парадном головном уборе заболтался в такт, тоже неодобрительно.

— Если администрация в курс событий не введена — значит, опять творится вопиющее безобразие. — Дамочка, вовремя отвлеченная очередным возмутительным поводом, позабыла, казалось, о выявленном моральном разложении отделения уборщиков. — Оператор, будьте любезны доложить, прочему на снегу, по кустам в лесу твориться загрязнение природы? Кто инициатор происходящего? Кого привлекать к ответственности за содеянное?! — громким, хорошо поставленным, начальственным голосом, не допускающим ни только возражений, но и каких-либо сомнений в правомочности совать нос не в свои дела, вопросила в полумрак зала деятельная администраторша. Зловеще, точно в предвкушении добычи, многообещающе неприятности по тому же неясному адресу улыбнулась, продемонстрировав два ряда безупречных фарфоровых уничтожителей богатой не одними лишь витаминами и углеводами пищи. Но хищнические повадки осталось, на его счастье, вне видении опрашиваемого.