Письмо на желтую подводную лодку - [31]

Шрифт
Интервал

Компания мигом слетела по лестнице (кто-то даже лихо съехал по перилам). Как по волшебству, для опального рыцаря Тиллима исчезли все досадные препятствия, все преграды на пути. И вот он уже перемахнул железную решетку перед Олиным домом и оказался на зеленеющей лужайке-проталине с инструментом самого Леннона в руках, в окружении лучшего рок-квартета на свете.

— И что делать теперь? — коротко спросил Тиллим.

Джон ответил ему так, как мог ответить только первый битл:

— Люби — как будто тебе никогда не причиняли боль.

— Танцуй — как будто никто не смотрит, — тут же добавил Пол.

Джордж многозначительно прошептал:

— Пой — как будто никто не слышит!

Ринго тоже не упустил возможности сказать свое веское слово:

— Живи — как будто на земле РАЙ!



Конечно, первые аккорды взяли битлы, но Тиллим, как ни странно, поддержал их, точно всегда играл на такой роскошной гитаре. «Пой первым голосом!» — дружески похлопал его по плечу Пол. И вот уже зазвучала «Yesterday», и Тиллима было очень неплохо слышно на фоне сыгранного квартета. Может быть, поэтому там, в высоте, на пятом этаже вдруг открылась балконная дверь, и он увидел свою Олю. Она стояла на балконе и, облокотившись о перила, с улыбкой слушала его! Битлы пропели первый куплет. И тут Тиллим понял, что от волнения забыл слова второго. Он взглянул на Пола в отчаянной надежде на помощь… но тот сам растерянно втянул голову в плечи и, сделав большие глаза, прошептал:

— Я тоже забыл!..

Музыканты уже заканчивали играть второй куплет.

— Что делать?! — чуть не заплакал Тиллим.

— Как обычно, когда забываем слова, — улыбаемся и машем! — расплывшись в улыбке, ответил Пол, повернулся к балкону, приветственно помахал рукой и послал юной леди воздушный поцелуй.

По окончании двух куплетов на выручку подоспел Джон, он стал напевать, и все подхватили хором, вернувшись к началу второго.

Лицо дамы сердца лучилось чудесным светом, а мальчик пел о своем чувстве, о том, что оно вот-вот задохнется и увянет, как первоцвет-подснежник, если «лучшая девочка в мире» не будет даже смотреть в его сторону, будто они никогда и не дружили.

Сколько раз он раньше напевал эту замечательную песню, но теперь, поддержанный звездами, впервые сам по-настоящему солировал, слова шли прямо из сердца, и песня звучала как настоящая серенада средневекового рыцаря-менестреля. Все было славно — даже какие-то пичужки в соседних кустах подпевали знаменитому ансамблю в необычном, расширенном составе! Но вот финальный аккорд, серенада кончилась. Все пятеро задрали головы вверх. Ливерпульские парни понимающе закивали, хлопая Тиллима по плечу и что-то говоря, но он ничего не слышал — на пятом этаже погас свет. Только теперь Тиллим разобрал доносящееся уже откуда-то издалека, точно с небес, прощальное ленноновское напутствие:

— Смотри вперед с надеждой, назад с благодарностью, вверх с верой, по сторонам — с ЛЮБОВЬЮ…

Так промелькнул очередной чудесный сон мальчика.

Открыв глаза, он увидел в ранних лучах солнца, как преобразилась за ночь комната: в ней теперь действительно царили идеальный английский порядок и необыкновенная, музыкальная тишина. На журнальном столике стояла хрустальная вазочка с единственной оставшейся на память шоколадной конфетой…

VII

Вскоре после того дня Тиллим ехал в районную библиотеку. И надо же было такому случиться, что это оказался не только тот же маршрут, но и тот же самый «зимний» трамвай, где он впервые увидел Юлю Григорович! Он даже занял то место в салоне, что и в декабре. Они с Юлей изрисовали тогда все окна. Кажется, она сидела вон там…

Не может быть!

На втором кресле в левом ряду и в самом деле сидела Юля. Она все так же водила пальцем по стеклу, только теперь не по замерзшему, а по запотевшему. Сначала Тиллиму показалось, что не было этих месяцев и декабрьская поездка не кончалась, потом появилось такое ощущение, что рядом кто-то включил машину времени. Кажется, по научному подобное явление называется дежавю, это что-то по-французски — в общем, когда события повторяются, совпадая до малейших деталей.

Подросток в первый момент растерялся, но быстро решил: «Сделаю вид, что ее не замечаю».

Но тут Юля, улыбаясь, обернулась и сама подошла к Тиллиму, кокетливо выставив вперед ножку в элегантной обновке.

— Все-таки я настоящая девушка: вышла за хлебом, а купила красивые туфельки.

Тиллим молча смотрел на нее. Девочка подошла вплотную и попыталась загипнотизировать его взглядом огромных карих глаз. Так они и смотрели друг на друга, не моргая.

— Ну и сколько мне еще смотреть на тебя, чтобы ты простил? — наконец прервала молчание Юля. — Ты знаешь, что у каждой девушки есть тараканы в голове. И у тараканов некоторых девушек есть свои тараканы. И должен понимать, что талантливые люди все делают талантливо, в том числе и глупости. Извини, что я тебе тогда наговорила: девушки хотят, чтобы все было так, как они хотят, — сказала она, как-то по-особенному пристально глядя на него. — Я все поняла, мы никогда не станем друзьями. Надеюсь, ты не будешь держать на меня зла.

Изумленный Тиллим вдруг почувствовал легкое головокружение и пробурчал что-то неразборчивое насчет того, что не злопамятен и не разменивается на мелкие обиды.


Еще от автора Владимир Григорьевич Корнев
Нео-Буратино

Роман-мистерия самобытного прозаика Владимира Корнева «О чем молчат французы…» (3-е изд., 1995) и святочная быль «Нео-Буратино» (2000), образующие лиро-эпическую дилогию, впервые выходят под одной обложкой. Действие в книге разворачивается в полном контрастов, переживающем «лихие 90-е» Петербурге, а также в охваченной очистительным пожаром 1812 года и гламурной, ослепляющей неоновой свистопляской миллениума Москве. Молодые герои произведений — заложники круговерти «нечеловеческой» любви и человеческой подлости — в творческом поиске обретают и утверждают самих себя.


Последний иерофант. Роман начала века о его конце

«Душу — Богу, жизнь — Государю, сердце — Даме, честь — никому», — этот старинный аристократический девиз в основе захватывающего повествования в детективном жанре.Главный герой, дворянин-правовед, преодолевает на своем пути мистические искушения века модерна, кровавые оккультные ритуалы, метаморфозы тела и души. Балансируя на грани Добра и Зла в обезумевшем столичном обществе, он вырывается из трагического жизненного тупика к Божественному Свету единственной, вечной Любви.


Датский король

Новый роман петербургского прозаика Владимира Корнева, знакомого читателю по мистическому триллеру «Модерн». Действие разворачивается накануне Первой мировой войны. Главные герои — знаменитая балерина и начинающий художник — проходят через ряд ужасных, роковых испытаний в своем противостоянии силам мирового зла.В водовороте страстей и полуфантастических событий накануне Первой мировой войны и кровавой российской смуты переплетаются судьбы прима-балерины Российского Императорского балета и начинающего художника.


Рекомендуем почитать
Однажды прожитая жизнь

Отрывки из воспоминаний о военном детстве известного советского журналиста.


Зеленый велосипед на зеленой лужайке

Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.


Снеговичка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заколдованная школа. Непоседа Лайош

Две маленькие веселые повести, посвященные современной жизни венгерской детворы. Повесть «Непоседа Лайош» удостоена Международной литературной премии социалистических стран имени М. Горького.


Картошка

Аннотация издательства:В двух новых повестях, адресованных юношеству, автор продолжает исследовать процесс становления нравственно-активного характера советского молодого человека. Герои повести «Картошка» — школьники-старшеклассники, приехавшие в подшефный колхоз на уборку урожая, — выдерживают испытания, гораздо более важные, чем экзамен за пятую трудовую четверть.В повести «Мама, я больше не буду» затрагиваются сложные вопросы воспитания подростков.


Подвиг

О том, как Костя Ковальчук сохранил полковое знамя во время немецкой окупации Киева, рассказано в этой книге.