Письмо на желтую подводную лодку - [30]

— Жу-жу-жу — я с тобой друж-жу!

— Beatles Forever, — едва слышно, тоскливо отозвался юный битломан, интуитивно сообразив, что приветствовать британских гостей следует именно так.

— Hello, friend! — Джон Леннон добродушно хлопнул Тиллима по плечу. — У тебя опять проблемы? Ты, наверное, забыл, что верные друзья, которые рядом даже тогда, когда ты и не подозреваешь, всегда готовы помочь.

— Если есть друзья, считай, твоих бед уже наполовину нет! — добавил Пол.

— Особенно, — без ложной скромности заметил Джордж, — если эти друзья — мы и у нас при себе гитары.

— А ударная установка в этом деле, может, даже еще важнее! — Барабанные палочки в пальцах Ринго завертелись так, будто он заправский жонглер и эквилибрист.

На этот раз «Битлз» были в строгих черных костюмах, застегнутых под горло, — из небольших круглых вырезов виднелись только белоснежные воротнички и узкие, туго повязанные галстуки.

Улыбаясь улыбкой неудачника, Тиллим продолжал лежать на тахте и только немного приподнял голову с подушки.

— Итак, жизнь преподносит сюрпризы, — не без иронии заметил Джон, читая по глазам. — Не падай духом, парень, ушибешься…

— Угу. Настроение у меня не фиалками пахнет, знаете…

Тут Джон куда-то удалился, впрочем, Пол был не менее проницателен:

— Понимаю, она не хочет видеть тебя… В личных отношениях от ми-ми-ми до бе-бе-бе один шаг, старина, но, может, не стоит унывать? Никогда не грусти, если даже беда. Улыбнись и скажи: это все ерунда!

Джордж, следуя своей привычке, пустился в философствования:

— Жизнь — книжка с цветными картинками, но всегда с черно-белым текстом… Ты что, поссорился со своей леди? Бывает… Девушки вообще непредсказуемые: сама придумала, сама обиделась.

Последняя фраза явно прозвучала мрачно, и Тиллим хотел было даже отвернуться к стенке, но неисправимый весельчак, отложив в сторону палочки, прошелся колесом по комнате и заставил всех обратить внимание на себя:

— А знаете, что меня удивляет в последнее время? Ни-че-го!!!

— Зато удивляет меня, — произнес Пол, только теперь внимательно приглядевшись к окружающей обстановке и пытаясь пробудить у Тиллима волю к действию. — Похоже, ты собрался выращивать здесь мухоморы, старик?? Сам раскис, развалился тут, и вокруг все стало безразлично?

Мальчик обиженно встрепенулся, чуть не плача:

— А за что меня жизнь наказывает? Я хотел как лучше, и вот…

— Все, что происходит в нашей жизни, к лучшему! — продолжил Пол. — Жизнь, как езда на велосипеде — если тебе тяжело, значит, ты идешь на подъем.

Джордж тут же поспешил дополнить:

— И будь благодарен проблемам, приятель, — они показывают, чего ты стоишь.

Тиллим внимательно прислушивался к мудрым словам, уже сидя, но все еще хмурясь.

— Парни, да что вы все поучаете — другу плохо! Мы явились делать добро, а не мораль читать, — громко заявил Ринго. — Вот вернется Джон, и тогда…

— Я уже здесь! — послышалось из коридора. Джон вошел в комнату в бабушкином переднике, с веником и совком в руках. — Спешу делать добро… А ты все купаешься в несчастье, малыш? Чтобы стать счастливым, можно найти сто причин, но чтобы стать несчастным, нам хватает одной. Займись-ка игрушками и книгами, а я пока поиграю с веником. Дела здесь много — на всех хватит!

И уборка закипела. У Тиллима откуда-то появился азарт: он быстро собрал оставшихся солдатиков, разложил тетради, расставил по полкам книжки и даже протер корешки от пыли. Каждый выбрал какое-нибудь полезное занятие.

Наконец, через полчаса битлы поспешили отрапортовать хозяину квартиры о своих добрых делах.

— Все подмел! — Джон, довольный уборкой, отряхивал руки.

— Посуду на кухне вымыл! — молодцевато доложил Пол.

— Я вынес мусор, — без затей сказал Джордж.

Ринго, держа довольно мурлыкающего, похожего на пышную меховую шапку Кира, сам с удовольствием почти промурлыкал:

— А я вот — кота покормил!

Тиллим, обрадованный тем, что у него такие заботливые друзья, принес из буфета вазочку с конфетами «Белочка» и поставил на журнальный столик:

— Угощайтесь! Это вкусно.

Разглядывая цветные фантики и облизывая пальцы, битлы делились новыми впечатлениями.

— Ну как тебе русская конфета? — поинтересовался Пол у Джона.

Тот, прикрыв глаза от удовольствия, показал на рот:

— Ой, тает просто! Будто всю жизнь там была.

Вдоволь наевшись сластей и налюбовавшись наведенным порядком, музыканты о чем-то посоветовались, и Джон торжественно подозвал Тиллима:

— Теперь, дружище, ты должен сделать что-нибудь очень важное и приятное для своей девушки. Ты ведь и сам этого хочешь?

— Хочу! — не задумываясь, признался мальчик.

Леннон указал на висящую на стене простенькую потертую гитару.

— Возьми-ка скорей! Спустимся во двор — споем под окнами твоей подруги! — он подмигнул. — Мы ведь помним, где она живет.

Мальчик неловко улыбнулся, дескать, какое там, все расстроено — и инструмент, и голос, и душа, музыкант из него никакой, да и подруга не с ним, но Джон щедрым жестом уже протягивал ему профессиональную электрогитару. Битлы никаких возражений и слышать не хотели, а Пол еще и подбодрил:

— Всегда верь в себя, потому что если ты не поверишь, то как же поверит она? Идем-идем, старина!