Письмо на желтую подводную лодку - [30]
— Жу-жу-жу — я с тобой друж-жу!
— Beatles Forever, — едва слышно, тоскливо отозвался юный битломан, интуитивно сообразив, что приветствовать британских гостей следует именно так.
— Hello, friend! — Джон Леннон добродушно хлопнул Тиллима по плечу. — У тебя опять проблемы? Ты, наверное, забыл, что верные друзья, которые рядом даже тогда, когда ты и не подозреваешь, всегда готовы помочь.
— Если есть друзья, считай, твоих бед уже наполовину нет! — добавил Пол.
— Особенно, — без ложной скромности заметил Джордж, — если эти друзья — мы и у нас при себе гитары.
— А ударная установка в этом деле, может, даже еще важнее! — Барабанные палочки в пальцах Ринго завертелись так, будто он заправский жонглер и эквилибрист.
На этот раз «Битлз» были в строгих черных костюмах, застегнутых под горло, — из небольших круглых вырезов виднелись только белоснежные воротнички и узкие, туго повязанные галстуки.
Улыбаясь улыбкой неудачника, Тиллим продолжал лежать на тахте и только немного приподнял голову с подушки.
— Итак, жизнь преподносит сюрпризы, — не без иронии заметил Джон, читая по глазам. — Не падай духом, парень, ушибешься…
— Угу. Настроение у меня не фиалками пахнет, знаете…
Тут Джон куда-то удалился, впрочем, Пол был не менее проницателен:
— Понимаю, она не хочет видеть тебя… В личных отношениях от ми-ми-ми до бе-бе-бе один шаг, старина, но, может, не стоит унывать? Никогда не грусти, если даже беда. Улыбнись и скажи: это все ерунда!
Джордж, следуя своей привычке, пустился в философствования:
— Жизнь — книжка с цветными картинками, но всегда с черно-белым текстом… Ты что, поссорился со своей леди? Бывает… Девушки вообще непредсказуемые: сама придумала, сама обиделась.
Последняя фраза явно прозвучала мрачно, и Тиллим хотел было даже отвернуться к стенке, но неисправимый весельчак, отложив в сторону палочки, прошелся колесом по комнате и заставил всех обратить внимание на себя:
— А знаете, что меня удивляет в последнее время? Ни-че-го!!!
— Зато удивляет меня, — произнес Пол, только теперь внимательно приглядевшись к окружающей обстановке и пытаясь пробудить у Тиллима волю к действию. — Похоже, ты собрался выращивать здесь мухоморы, старик?? Сам раскис, развалился тут, и вокруг все стало безразлично?
Мальчик обиженно встрепенулся, чуть не плача:
— А за что меня жизнь наказывает? Я хотел как лучше, и вот…
— Все, что происходит в нашей жизни, к лучшему! — продолжил Пол. — Жизнь, как езда на велосипеде — если тебе тяжело, значит, ты идешь на подъем.
Джордж тут же поспешил дополнить:
— И будь благодарен проблемам, приятель, — они показывают, чего ты стоишь.
Тиллим внимательно прислушивался к мудрым словам, уже сидя, но все еще хмурясь.
— Парни, да что вы все поучаете — другу плохо! Мы явились делать добро, а не мораль читать, — громко заявил Ринго. — Вот вернется Джон, и тогда…
— Я уже здесь! — послышалось из коридора. Джон вошел в комнату в бабушкином переднике, с веником и совком в руках. — Спешу делать добро… А ты все купаешься в несчастье, малыш? Чтобы стать счастливым, можно найти сто причин, но чтобы стать несчастным, нам хватает одной. Займись-ка игрушками и книгами, а я пока поиграю с веником. Дела здесь много — на всех хватит!
И уборка закипела. У Тиллима откуда-то появился азарт: он быстро собрал оставшихся солдатиков, разложил тетради, расставил по полкам книжки и даже протер корешки от пыли. Каждый выбрал какое-нибудь полезное занятие.
Наконец, через полчаса битлы поспешили отрапортовать хозяину квартиры о своих добрых делах.
— Все подмел! — Джон, довольный уборкой, отряхивал руки.
— Посуду на кухне вымыл! — молодцевато доложил Пол.
— Я вынес мусор, — без затей сказал Джордж.
Ринго, держа довольно мурлыкающего, похожего на пышную меховую шапку Кира, сам с удовольствием почти промурлыкал:
— А я вот — кота покормил!
Тиллим, обрадованный тем, что у него такие заботливые друзья, принес из буфета вазочку с конфетами «Белочка» и поставил на журнальный столик:
— Угощайтесь! Это вкусно.
Разглядывая цветные фантики и облизывая пальцы, битлы делились новыми впечатлениями.
— Ну как тебе русская конфета? — поинтересовался Пол у Джона.
Тот, прикрыв глаза от удовольствия, показал на рот:
— Ой, тает просто! Будто всю жизнь там была.
Вдоволь наевшись сластей и налюбовавшись наведенным порядком, музыканты о чем-то посоветовались, и Джон торжественно подозвал Тиллима:
— Теперь, дружище, ты должен сделать что-нибудь очень важное и приятное для своей девушки. Ты ведь и сам этого хочешь?
— Хочу! — не задумываясь, признался мальчик.
Леннон указал на висящую на стене простенькую потертую гитару.
— Возьми-ка скорей! Спустимся во двор — споем под окнами твоей подруги! — он подмигнул. — Мы ведь помним, где она живет.
Мальчик неловко улыбнулся, дескать, какое там, все расстроено — и инструмент, и голос, и душа, музыкант из него никакой, да и подруга не с ним, но Джон щедрым жестом уже протягивал ему профессиональную электрогитару. Битлы никаких возражений и слышать не хотели, а Пол еще и подбодрил:
— Всегда верь в себя, потому что если ты не поверишь, то как же поверит она? Идем-идем, старина!
Роман-мистерия самобытного прозаика Владимира Корнева «О чем молчат французы…» (3-е изд., 1995) и святочная быль «Нео-Буратино» (2000), образующие лиро-эпическую дилогию, впервые выходят под одной обложкой. Действие в книге разворачивается в полном контрастов, переживающем «лихие 90-е» Петербурге, а также в охваченной очистительным пожаром 1812 года и гламурной, ослепляющей неоновой свистопляской миллениума Москве. Молодые герои произведений — заложники круговерти «нечеловеческой» любви и человеческой подлости — в творческом поиске обретают и утверждают самих себя.
«Душу — Богу, жизнь — Государю, сердце — Даме, честь — никому», — этот старинный аристократический девиз в основе захватывающего повествования в детективном жанре.Главный герой, дворянин-правовед, преодолевает на своем пути мистические искушения века модерна, кровавые оккультные ритуалы, метаморфозы тела и души. Балансируя на грани Добра и Зла в обезумевшем столичном обществе, он вырывается из трагического жизненного тупика к Божественному Свету единственной, вечной Любви.
Новый роман петербургского прозаика Владимира Корнева, знакомого читателю по мистическому триллеру «Модерн». Действие разворачивается накануне Первой мировой войны. Главные герои — знаменитая балерина и начинающий художник — проходят через ряд ужасных, роковых испытаний в своем противостоянии силам мирового зла.В водовороте страстей и полуфантастических событий накануне Первой мировой войны и кровавой российской смуты переплетаются судьбы прима-балерины Российского Императорского балета и начинающего художника.
Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Две маленькие веселые повести, посвященные современной жизни венгерской детворы. Повесть «Непоседа Лайош» удостоена Международной литературной премии социалистических стран имени М. Горького.
Аннотация издательства:В двух новых повестях, адресованных юношеству, автор продолжает исследовать процесс становления нравственно-активного характера советского молодого человека. Герои повести «Картошка» — школьники-старшеклассники, приехавшие в подшефный колхоз на уборку урожая, — выдерживают испытания, гораздо более важные, чем экзамен за пятую трудовую четверть.В повести «Мама, я больше не буду» затрагиваются сложные вопросы воспитания подростков.
О том, как Костя Ковальчук сохранил полковое знамя во время немецкой окупации Киева, рассказано в этой книге.