Письма - [17]

особенно у берега; над горизонтом висела полоса света, а над нею масса громадных, темных,

серых туч, и видно было, как из них полосой низвергается дождь. Ветер сметал в море пыль с

белой тропинки в скалах и клонил к земле цветущие кусты боярышника и желтофиолей,

которые растут на утесах.

Справа – ноля молодой зеленой пшеницы, а вдали – город с его колокольнями,

мельницами, шиферными кровлями, построенными в готическом стиле домами и гаванью,

защищенной двумя уходящими в море дамбами. Он выглядит, как города, которые так часто

гравировал Альбрехт Дюрер. В прошлое воскресенье видел я также море. Правда, все было

темным, серым, но горизонт начинал светлеть. Было еще очень рано, но уже пел жаворонок и

соловьи в прибрежных садах. Вдали свет маяка, огни сторожевого судна и т. д.

В ту же ночь я смотрел на крыши домов, которые видны из окна моей комнаты, и на

верхушки вязов, темневших в ночном небе. Над крышами – звезда, одна-единственная, но

прекрасная, большая, приветливая. И я думал обо всех нас, и о своих уже ушедших годах, и о

нашем доме, и во мне родилось чувство, вылившееся в таких словах: «Не дай мне стать сыном,

которого стыдятся, и осени меня своим благословением не потому, что я заслужил его, а ради

моей матери. Ты есть любовь, преисполни же собою все. Без твоего благословения мы никогда

ничего не свертим».

Прилагаю маленький рисунок с видом из окна школы, через которое мальчики смотрят

вслед родителям, когда те, навестив детей, возвращаются на вокзал. Многим этот вид останется

памятен навсегда. Если бы ты его видел на этой неделе в дождливую погоду, особенно в

сумерки, когда зажигаются фонари и свет их отражается на мокрой мостовой. В такие дни у

мистера Стокса частенько бывает плохое настроение, и когда мальчики, по его мнению,

слишком шумят, случается, что вечером они не получают ни хлеба, ни чая.

Ах, если бы ты видел, как они выглядывают из окна! В этом есть нечто прямо-таки

тоскливое; еда и питье – вот и вся их радость, вот и все, что помогает им жить изо дня в день.

Очень хочется мне также, чтобы ты посмотрел, как через узкий коридорчик, по темной

лестнице, они поднимаются в столовую. В ней, однако, солнечно и уютно.

Другое любопытное место – комната с прогнившим полом, где мальчики умываются,

там стоят шесть тазов, на которые падает слабый свет, проникающий сквозь разбитые стекла

окна. Это тоже довольно грустное зрелище. И тем не менее я охотно проведу здесь зиму, чтобы

понять, что такое здешняя жизнь.

Мальчики посадили масляное пятно на твой рисунок, прости их.

69 У алии, 17 июня 1876

В прошлый понедельник я из Рамсгейта отправился в Лондон. Пешком – это

основательная прогулка; когда я уходил, было ужасно жарко, и так продолжалось до

Кентербери, куда я добрался уже под вечер. До ночи я прошел еще немного, затем набрел на

рощицу больших буков и вязов у какой-то речушки и немножко там передохнул.

В половине четвертого утра, как только рассвело и запели птицы, я снова пустился в

путь. В такое время хорошо идти. В полдень я достиг Четема, где вдалеке, за низкими, частично

затопленными лугами с разбросанными там и сям вязами, виднеется Темза и множество судов

на ней; здесь, как мне кажется, погода всегда пасмурная.

Мне повстречалась телега, и возчик подвез меня с милю, но потом зашел в трактир, и я

подумал, что он там задержится; поэтому я пошел дальше, к вечеру достиг так хорошо

знакомых мне предместий Лондона и углубился в город по нескончаемым roads. 1

1 Улицам (англ ).

Два дня я провел в Лондоне, бегая с одного конца города на другой, чтобы повидаться с

разными людьми, в том числе с одним пастором, которому я писал. Прилагаю перевод этого

письма; я посылаю его тебе, чтобы ты знал, что я начинаю его с таким чувством: «Отче наш, я

недостойный грешник» и «Отче наш, помилуй меня».

Если я найду какую-нибудь должность, то это, вероятно, будет нечто среднее между

священником и проповедником, подвизающимся в предместьях Лондона среди рабочего

населения. Пока что не говори об этом никому, Тео. Получать я у мистера Стокса буду очень

мало – вероятно, всего лишь стол, жилье и немножко свободного времени, чтобы иметь

возможность давать частные уроки, а если свободного времени оставаться не будет, самое

большее 20 фунтов в год.

Однако продолжим. Первую ночь я провел у мистера Рейда, а следующий день у

мистера Гледуэла, где со мной были очень приветливы. Мистер Гледуэл, пожелав мне вечером

спокойной ночи, обнял меня, и это мне было очень приятно; буду рад, если в дальнейшем

представится возможность иногда оказать его сыну ту или иную дружескую услугу.

Я хотел еще вечером отправиться в Уэлин, но меня задержали буквально силой – был

ливень. Однако к четырем часам утра он прекратился, и я зашагал в Уэлин. Для начала я

совершил изрядную прогулку с одного конца города на другой – около десяти миль (миля –

минут двадцать ходьбы). В пять часов дня я уже был у сестры и обрадовался, увидев ее. Она

хорошо выглядит, и тебе, как и мне, понравилась бы ее комната со «Страстной пятницей»,

«Христом в саду Гефсиманском», «Mater Dolorosa» и т. д., обвитыми плющом вместо рам. Мой

мальчик, читая мое письмо к священнику, ты, возможно, скажешь обо мне: «Он не такой уж