Письма с того света - [28]
— Бог ты мой, — качает головой Керим. — Ну что вы за человек? Разве я дам вам пить простую воду? Если вам хочется пить, почему не спрашиваете у меня? Гарсон! Быстро бутылку содовой!
Что бы ни вздумал сделать Джазим-бей, Керим не разрешает. А тот слушается Керима, подчиняется ему и время от времени, как избалованный ребенок, капризничает:
— Разреши мне. Всего одну рюмку!.. Можно?
— Нельзя, нельзя! Сказано нельзя, дорогой… Вы совсем не хотите думать о своем здоровье.
Но тут же Керим, ни капельки не стесняясь, делал все обратное тому, что говорил. Только что запретил открывать окна, а когда все вспотели, вдруг, обращаясь к Джазим-бею, сказал:
— Жарко, не правда ли? Душно тебе?
— Нет, не душно.
— Нет, душно! Я знаю, что тебе душно. Откройте окна!
Наш восточный подхалим, бросив вилку, нож, со словами: «Извольте, господин эфенди», побежал открывать окно.
— Остановитесь! Сколько раз я говорил, что не люблю подхалимства. Отойдите, эфенди. Пусть откроет гарсон.
— Слушаюсь, господин эфенди. Сажусь, эфенди мой. Не извольте гневаться…
Джазим-бей обратился к Кериму:
— Можно мне выкурить одну сигарету?
— Одну можно, — ответил Керим. — Но вторую не разрешу. Ведь это уже четвертая за день.
Я никого и ничего не замечал, лишь продолжал наблюдать за ними.
— Сколько раз я вам говорил, что на банкеты не следует одевать этот коричневый костюм, к тому же еще спортивный. У меня уже язык устал… У вас совсем нет вкуса. Прямо ни на одну минуту нельзя вас оставить одного, что-нибудь натворите…
Я посмотрел на Джазим-бея. Взрослый мужчина, миллионер, лепечет, как избалованное дитя:
— Ах, я забыл…
Керим заявил сидящим за столом:
— Вы его не знаете. Это просто ребенок, ей-богу!.. Шевки, восточный подхалим, попытался возразить:
— Что вы, эфенди мой, разве можно так говорить?
Но его оборвал сам Джазим-бей:
— Замолчи ты… Господи! Ну что за подхалим! Ну, конечно, я как ребенок. Если бы не Керим, я бы давно уже заболел и умер.
Керим посмотрел на свои ручные часы.
— Нам пора идти. Вам уже время ложиться в постель. Вставайте!
— Посидим еще немного, — уговаривает Джазим-бей.
— Нельзя. Уже половина десятого. Пока доедем, будет десять. Нет, нет! Мы и так задержались. Ровно в десять вы должны быть в постели. Ну, вставайте же!
Поднимаясь с места, Керим потянулся за рюмкой. В это время я схватил его за руку:
— Что вы делаете? — начал выговаривать я. — Ради бога! Я все время наблюдаю за вами. Ведь это уже пятая рюмка. Разве можно? Вы совсем не хотите думать о своем здоровье. Поставьте!
Керим начал уговаривать меня:
— Ну, что тут такого? Только эту и выпью.
— Ладно уж, на этот раз можно… Но чтобы этого я больше не видел.
Рука Керима опустилась мне на плечо. Он отвел меня в сторону и сказал:
— Браво! Ты быстро усвоил разницу между западным и восточным подхалимством. А сколько еще поучительного мы можем перенять у Запада! Ведь мы еще даже подхалимничать не умеем. Какой у тебя оклад?
— Двести пятьдесят.
— Я тебе назначаю пятьсот. С завтрашнего дня ты займешь место Шевки, а он будет твоим заместителем.
А Шевки был уже у дверей и, открывая дверь перед Джазим-беем, бормотал:
— Дай бог вам долгих лет жизни, здоровья, счастья! Вы осчастливили нас сегодняшним банкетом…
— Убирайся отсюда, подхалим! — закричал я. — Ты опозорил подхалимство! Убирайся! Чтобы глаза мои тебя не видели!
