Письма о демонологии и колдовстве - [11]

Рассмотрев эти два замечательных примера из целого ряда подобных фактов, приведенных Ферриером, Гиббертом и другими авторами, в последнее время касавшимися этой темы, можно, мы думаем, несколько усомниться в предположении, что наружные органы могут по различным причинам быть столь сильно нарушенными, давая мозгу неверные представления об окружающем мире, и что человек в таких случаях действительно видит пустые и фальшивые формы и слышит идейные звуки, которые представители примитивных обществ, естественно, относят к действию демонов или бесплотных духов. В таких несчастных случаях пациент в интеллектуальном отношении находится в положении генерала, лазутчики и соглядатаи которого подкуплены врагом и который должен погрузиться в трудную и тонкую работу по изучению и корректировке с помощью собственных аргументов надежности их отчетов, слишком несопоставимых, чтобы им можно было доверять.

Но для такого предположения есть правило, о котором стоит упомянуть. Те же самые ряды нарушений органов чувств, которые, как продолжительное расстройство зрения, явились темой нашего последнего рассказа о призраках кошки, вальяжного церемониймейстера и рокового скелета, могут быть на короткий или почти молниеносный миг видениями у человека, в иных отношениях все прекрасно видящего. Такие преходящие обманы органов чувств, если они встречаются у людей с сильным интеллектом и образованием, дают много оснований для критики, и после обдумывания их характера нереальные представления о происходящем заменяются истинными. Но во времена невежества эти примеры, в которых любой объект воспринимается неверно либо из-за органов чувств, либо из-за воображения, либо из-за совместного их влияния, в течение короткого времени могут быть приняты за прямое свидетельство сверхъестественного призрака; такое доказательство тем более трудно оспаривать, если фантом был засвидетельствован человеком разумным, занимающим высокое общественное положение, который может удовольствоваться констатацией этого факта и не имеет времени или желания исправить свои первые впечатления. Эти виды обманов так часты, что один из величайших поэтов настоящего времени ответил леди, спросившей его, верит ли он в призраков: «Нет, мадам, я слишком много видел их сам». Я могу привести один или два примера подобного рода.

Первым будет призрак Мопертюи, явившийся коллеге-профессору Королевского общества в Берлине.

Это чрезвычайное происшествие было описано в «Трудах общества», а затем было приведено господином Тибо[34] в мемуарах о Фридрихе Великом и его дворе в Берлине.

Необходимо предварительно пояснить, что г-н Гледич[35], с которым все это приключилось, был первоклассным ботаником, занимавшим должность профессора натурфилософии в Берлине, и всегда пользовался уважением как серьезный человек с простым и спокойным характером.

Вскоре после смерти Мопертюи г-н Гледич проходил через холл, в котором Академия проводила свои заседания; он намеревался произвести некоторые перестановки в кабинете естественной истории, который был на его попечении, и планировал сделать это в четверг, к заседанию; войдя в холл, профессор заметил неподвижный призрак г-на де Мопертюи, располагавшийся слева в верхнем углу и глядевший на него. Времени было около трех часов пополудни. Профессор натурфилософии слишком хорошо был знаком с физиологией, чтобы предположить, что покойный президент их Академии, умерший в Бале, в семье Бернулли[36], снова мог собственной персоной оказаться в Берлине. Он принял призрак за фантом, вызванный расстройством его собственных органов чувств. Г-н Гледич пошел по своим делам, не останавливаясь более чем было нужно, чтобы точно установить появление этого объекта. Но он сообщил о видении своим коллегам и уверил их, что оно имело совершенно тот же вид, что и настоящий Мопертюи. Когда вспомнили, что Мопертюи умер вдали от Берлина, когда-то места его триумфа, погубленный дерзкими нападками Вольтера[37] и лишившийся защиты Фридриха, неудивительно, что это подействовало на воображение представителя науки, которому его eidolon[38] явился в холле, где он раньше был так возвеличен.

Рассеянный профессор не продолжил своего расследования далее — до глубины, на которую проник отважный солдат, из уст которого личный друг автора получил следующее описание аналогичной истории.

Капитан К*** был коренным британцем, но воспитан в Ирландской бригаде[39]. Он был человек безграничного мужества, которое проявилось в необыкновенно отчаянных приключениях в первые годы французской революции, и несколько раз привлекался королевской семьей к выполнению очень опасных поручений. После смерти короля он вернулся в Англию; это произошло после следующего события.

Капитан К*** был католиком и, по крайней мере в то время, когда с ним случилось несчастье, искренне выполнял все обеты своей религии. Его исповедовал священник, бывший духовником и у многих высокопоставленных лиц на западе Англии; он был капелланом в храме, располагавшемся в четырех милях от того места, где жил капитан К***. Приехав однажды утром навестить этого человека, его подопечный с сожалением обнаружил, что тот очень страдает от опасной болезни. Он уехал в большом опасении и даже страхе за жизнь своего друга, и это чувство навеяло ему много других болезненных и неприятных воспоминаний. Они занимали его до того часа, когда он собрался ложиться в постель, и тут он, к своему удивлению, увидел в комнате фигуру исповедника. Он окликнул его, но не получил ответа — только глаза воспринимали появление этого человека. Решив довести дело до конца, капитан К*** пошел в сторону фантома, казалось, постепенно отступавшего перед ним. Таким образом, тот обошел вокруг кровати, потом, казалось, опустился в кресло и остался там в сидячем положении. Чтобы окончательно удостовериться в существовании призрака, капитан сам сел в то же кресло, убедившись таким образом, что это наверняка была иллюзия, тем не менее, если бы он узнал, что его друг умер примерно в то же самое время, он затруднился бы правильно определить это видение. Но так как исповедник поправился и, по словам доктора Джонсона