Пионеры Русской Америки - [118]

Туземные селения на их пути встречались нечасто, и Загоскину приходилось в двух зимних экспедициях едва ли не каждую ночь спать на снегу. При сильных морозах был велик риск обморозить ноги: на ходу, в движении, такой угрозы нет, иное дело во время ночлега. Для этого случая на Аляске шили из оленьих шкур длинные спальные парки, которые надевали ночью поверх своей одежды. Но они имели большой вес, и — главное — ноги все равно оставались неприкрытыми, так что приходилось ночью подползать к костру греться. Загоскина бывалые люди надоумили укрываться сложенным вдвое брезентом. Для второго зимнего похода он вместо спальных парок пошил лисьи одеяла с кулями для ног из медвежьих шкур — прообраз спального мешка — они, конечно, были не дешевые, но теплые и легкие.

Как видим, он не только полностью разделял вместе со всеми тяготы похода, но и не делал различия в обязанностях между «белыми» и туземцами. И здесь Загоскин поступал совершенно в духе традиций Баранова и Кускова, убедившихся на собственном опыте, что в суровых условиях арктического холода помогут выжить ни сословные и имущественные различия, а добрые всходы щедро посеянных семян человеколюбия.

Утром 5 декабря они еще допивали последние кружки чаю, когда показались нарты, на которых к ним ехали туземцы. Оказалось, их послали навстречу Загоскину старшины из ближайшего жила. «Такая внимательность доказывает, что и туземцы предупредительны в услугах и помнят добро, когда видят ласковое с ними обращение». Старшинами в этом жиле были двое — старуха Макыган, в крещении Мария, знатная закройщица, она шила зимнюю одежду для всей команды, и Утуктак Феофан — толмач, ходивший в экспедицию с Кашеваровым.

По всему было видно, что их ждали: подъем к селению сгладили, на пути сбили торосы, большой туземный дом — кажим — протопили, лавки и полы не только вымели, но и вымыли, все жители надели праздничные одежды. Встретили их, как почетных гостей: приготовили традиционное угощение — толченую рыбу с жиром, мятые ягоды тоже с жиром, юколу. В этот день у туземцев был праздник морского духа, и кажим украсили резными деревянными фигурками: филин с человеческой головой, чайка, куропатки. Все игрушки двигались, когда их дергали за ниточки, — филин хлопал крыльями и крутил во все стороны головой, чайка опускала железный клюв, будто ловила рыбу, куропатки целовались. Для морского духа они сделали раскрашенные фантастическими изображениями пузыри, которые пускали в море. Никто в этот день не работал, все угощались, забавлялись хитроумными игрушками, а вечером туземцы плясали перед гостями.

На следующий день тоже не работали — 6 декабря православные отмечали память святителя Николая Чудотворца. Загоскин с самого начала экспедиции положил за правило ежедневно совершать общую молитву: «как для поддержания в команде духа благочестия и бодрости, так и для показания туземцам, что мало того, что мы исповедуем правую веру во имя Сына Божия, но чрез молитву имеем к Нему доступ и получаем от Него все требуемое во благо».

Правила благочестия Загоскин усвоил еще в корпусе, где воспитанием гардемаринов в духе православной веры занимался князь С. А. Ширинский-Шихматов. Князь был личностью примечательной, кадеты называли его «образцом высокой нравственности». Он сам окончил Морской корпус, состоял действительным членом Академии наук, писал стихи, прозу, статьи. Выйдя в отставку, князь принял постриг, совершил паломничества в Палестину и на Афон и окончил свои дни настоятелем храма при Русской миссии в Афинах.

Князь считал своим долгом воспитывать в гардемаринах религиозное чувство. В помещении каждой роты он поставил иконы, перед которыми читали утреннее и вечернее правило, накануне воскресной службы читали Евангелие, непонятные места князь сам разъяснял воспитанникам. Все говорили, что Загоскин жил в корпусе «под крылышком князя» — он назначил Лаврентия старшим, и тот читал правило перед иконой апостола Петра, ходящего по водам. Загоскин считал заслугой князя, что он заронил «горчичное семя веры в Господа нашего Иисуса Христа, затемняемое сказками наших матушек и нянюшек». И если лейтенант избрал лучший способ исповедания религии — сам следовал заповедям и не навязывал новой веры туземцам, то можно считать, что посеянное князем семя легло в благодатную почву.

Шестого декабря помолились, спели тропарь Николаю Чудотворцу, потом палили из пистолетов в честь второго праздника — царских именин. Остальное время провели в играх — перетягивали палку, поднимали топор двумя пальцами, туземцы плясали. Вечером угощали стариков чаем с сухарями — для них это было истинно царское угощение.

Надо заметить, что и для русских чай на Аляске стал насущной потребностью. Привозили чай из Кантона англичане, как заметил Загоскин, «самого низкого качества», а продавали по 1 рублю 15 копеек серебром за фунт, что было недешево. К тому же на севере привыкли заваривать чай крепко, и в месяц каждый выпивал больше фунта. В поход взяли из расчета полфунта на человека, заваривали экономно, два-три раза в неделю, летом недостаток чая восполняли листьями морошки, княженики и кипрея.