Пионеры на море - [2]
Издали крейсер казался совсем не таким громадным. Спрятавшись за ржавым жбаном, видели приятели, как высились борта корабля, как грозно смотрели орудия и строго топорщилась труба, словно грозила ребятам.
В утробе крейсера что-то рокотало, стонало и ворчало на разные голоса, а иллюминаторы, глядевшие в ночную черноту желтыми не мигающими глазами, будто говорили:
— Видим, видим, ишь что затеяли, злодеи курносые!
Вахтенный на палубе, вкусно зевая, негромко и лениво затянул песенку. В иллюминатор было видно, как спал, облокотившись на стол, дневальный по кубрику. Гришка толкнул Мишку в бок, потрепал Верного; собака заскулила, словно почуяла что-то недоброе.
— Миша! На руках по канату метра четыре, пять — не больше!.. Как пролезу и махну рукой, тогда валяй и ты!
Червяком на крючке рыболова повис Гришка на толстом канате, державшем крейсер у пристани, и пополз, дрыгая ногами.
Мишка чувствовал, как его охватила нервная дрожь. Зубы громко защелкали, в испуге закрылись глаза.
Ночь, притаившись, молчала. Что-то стонало в машине крейсера.
Дождь перестал.
Верный взвизгнул. Мишка открыл глаза. На носу крейсера Гришка яростно махал рукой. Крепко сжав цокающие зубы, Мишка вцепился в мокрый канат и пополз. Под ногами, пенясь в легких водоворотах, журчала Северная Двина.
Еще два-три усилия, и Мишка увидел испуганное лицо друга.
— Мишка!.. Матрос на палубе… Не то спит, не то зубы у него болят. Держись как-нибудь, а я к нему пойду — была не была!
В десяти шагах от бака маячила темная неясная фигура. Она шевелилась, урчала. Гришка решительно подполз к фигуре, встал и нахмурил рыжие брови.
— Дяденька, возьмите нас с собой. А если не возьмешь, товарищ матрос, все равно в воду бросимся, а в Москву не п-п-п…
Послышался лязг цепи и тихое урчанье. Из темноты глянула на Гришку оскаленная пасть, в лицо пахнуло утробным дыханием. Белые острые зубы чудовища, казалось, сейчас загрызут и раскромсают на части. Колебля ночную тишину, раздался яростный рев. Не помня себя от испуга, Гришка метнулся в сторону, схватил тонкие Мишкины пальцы, прижал обеими своими к канату.
— Держись как-нибудь, Мишуха! Держись, а-в-в-вось живы бу-дд-ем!
Приближались шаги вахтенного. Гришка сжался в комок, готовый провалиться сквозь палубу. Мишка дрыгал ногами, сдерживая крик от режущей боли в пальцах. Было слышно, как вахтенный шлепал кого-то.
— Ты что же это, канительщик, на ночь глядя, ворчать вздумал? Ах ты, Касьян, ах ты, бродяга! Небось во сне Касьяниху увидал… Спит она теперь в берлоге и в ус не дует. Нет, Касьян, пойдем с нами. Я тебя в Англии к самому Керзону в парламент приведу, вот, мол, твоя Керзонья смерть! Ну, дрыхни, дрыхни, Касьян, медвежья твоя утроба. Накось!
В темноте захрупал сахар. Послышалось довольное сопенье, звон цепи, и все стихло.
— Мишка, ведмедь. Ей-бо, ведмедь! — шепнул Гришка. — Здоровущий, как корова, а ручной: сахар жрет, вот напугал! Ну, вползай!
Приятели сидели на корточках на палубе «Коминтерна». Впереди возвышался мостик. На нем горел фонарь. Кто-то громко крикнул, щурясь от света:
— Товарищ вахтенный…
— Есть!..
— Осмотрите кормовые швартовы.
— Е-есть!..
Вахтенный побежал на корму.
Стараясь сдерживать дыхание, пугаясь бешеного стука сердца, мальчики осторожно продвигались к люку носового трюма. Подошел вахтенный, он ухватился за веревку рынды[3] и ударил четыре двойных удара.
Из люка кубрика высунулась помятая, заспанная физиономия.
— Двенадцать, что ль, Петелькин? Обожди минутку — сейчас сменю.
Вахтенный ушел. Гришка решил, что сейчас самый удобный момент пролезть в трюм. На мостике сменялись вахтенные начальники.
Извиваясь змеей, Гришка подполз к трюму, осторожно отдернул брезент и хмыкнул от удовольствия. В темноте он нащупал железную лестницу и конец[4]. Помогая Мишке спускаться, он озирался по сторонам, и только что хотел закинуть ногу в люк, как его ударило в спину, и кто-то жалобно заскулил. Верный нетерпеливо скреб палубу когтями, поглядывая в трюм.
Через секунду зашевелился брезент, словно под ним ползла большая мышь, и все стихло. Сменявшийся вахтенный вдруг наступил на что-то.
— Петелькин!.. Что это? Откуда ребячья кепка на палубе? Давно-ли небо кепками кидается? Тут что-то, браток, неладно!
Петелькин, почесывая спину, осклабился.
— Г-ы-ы… Ты, брат Котенко, не выспался. Должно, ребята с ветошью принесли с берегу, ну, и обронили. А вот собака пристала… Стою я давеча на вахте, вдруг здоровущий рыжий пес как сорвется с берегу, да по трапу! Хвостом вильнул, зубами щелкнул, и поминай, как звали. Не иначе как с нами уйдет. Веселей будет — медведя-то на берегу оставят. Смотри, не упущай. А кепку брось. Ну, спокойной тебе вахты!
Котенко неуверенно теребил в руке детскую кепку. Он направился к мостику, задрав голову, крикнул:
— Товарищ командир!
С мостика свесилась невыспавшаяся злая физиономия.
— Что случилось?
Не то неловко стало вахтенному, что встревожил он командира, не то смешно сделалось на свои подозрения, но сказал он совсем не то, что хотел.
— Сколько времени, товарищ командир?
В ответ вахтенный начальник насмешливо пробурчал что-то.
Котенко смутился, зло швырнул Гришкину кепку за борт и зашагал вразвалку по палубе.
«Егорка» — это книжка про забавного медвежонка, про его необыкновенные похождения, про то, как довелось ему пожить среди людей. Чего только не случалось с этим медвежонком! Побывал он в море, и под водой, и в воздухе. Два раза он тонул, раз с самолёта чуть не свалился… И так интересно описаны все эти приключения, что читаешь книгу — и всё время хочется поскорее узнать: а что дальше будет, а как на этот раз выкрутится медвежонок из беды? И всё-таки самое интересное в книжке не это. Самое интересное в ней то, что, читая «Егорку», ты вместе с ним попадёшь на линкор — огромный боевой корабль советского военного флота.
Всемирный следопыт — советский журнал путешествий, приключений и научной фантастики, издававшийся с 1925 по 1931 годы. Журнал публиковал приключенческие и научно-фантастические произведения, а также очерки о путешествиях.Журнал был создан по инициативе его первого главного редактора В. А. Попова и зарегистрирован в марте 1925 года. В 1932 году журнал был закрыт.Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — mefysto.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток. При установке сквозной нумерации сдвоенные выпуски определялись как один журнал.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.
Текст этот — правдивое описание крушения китобойца «Эссекс» и последующих страданий двадцати человек, оказавшихся на трех слабых вельботах посреди Тихого Океана. «Эссекс» был торпедирован китом в 1819-м году, книгу о нем написал выживший первый помощник капитана по имени Оуэн Чейз. Крушение китобойца, вернее, предлагаемый рассказ о нем, послужило одним из двух основных источников вдохновения для «Моби Дика» Германа Мелвилла (второй — «Моча Дик, или Белый Кит Тихого Океана» Рейнолдса 1839-го года). Правда, в то время, как повествование Мелвилла заканчивается нападением кита на корабль, в описании крушения «Эссекса» с нападения все, по сути, только начинается.
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.