Пионер, 1949 № 02 - [23]
В раздевалке Замятин очень долго натягивал шубу, поправлял калоши и делал вид, что не замечает Артамонова, а тот, уже одетый, поглядывал в зеркало и напевал:
- Жил-был у бабушки серенький козлик…
Наконец они ушли из раздевалки всё с теми же равнодушными лицами. Нечего и говорить, что через полминуты я тоже выскочил на улицу.
Переулок, в котором находится школа, тихий, почти безлюдный. Вдоль тротуаров тянулись кучи снега, похожие на горные хребты. Кирилл с Мишкой шагали неторопливо, словно прогуливаясь: впереди - редактор в чёрной шубе и шапке с ушами, сзади -Артамонов в валенках,' меховой куртке и в кубанке, сдвинутой набекрень.
Метрах в пятидесяти от школы Кирилл вдруг остановился и обернулся.
- Бить собираешься, да? - громко спросил он.
Артамонов что-то ответил, но я не расслышал.
- Ну, на, бей! Что ж ты не бьёшь? Бей!
Мишка дал редактору подножку и толкнул его в сугроб.
И тут… тут я понял, что должен делать. Сейчас Кирилл узнает, что такое настоящая дружба! Сейчас он поймёт, над каким человеком издевался он в своей газете!
Я разбежался, толкнул Михаила и стал наскакивать на него, быстро приговаривая:
- Чего ты лезешь, чего ты лезешь, чего ты дерёшься!
«Д'Артаньян» сначала растерялся, но скоро опомнился.
- А чего тебе надо, чего тебе надо, чего тебе надо? - приговаривал он так же быстро, как и я.
- Ну, ну, петухи! - сказал какой-то прохожий и развёл нас в разные стороны.
- Ладно, попадётесь ещё! - проворчал Артамонов и убежал.
Я обернулся к Замятину. Шапка редактора лежала на тротуаре, в волосах был снег, но почему-то он всё-таки имел довольный вид.
- Больно? - спросил я.
- Чепуха! Я к этому был готов, - ответил он. - Нас этим не сломишь. А тебе спасибо. Ты благородно поступил. Руку!
Мы крепко пожали друг другу руки. Я и сам понимал всё благородство своего поступка. Я так был взволнован, что даже не мог говорить. У меня даже в горле щекотало от всяких чувств.
Редактор вытряхивал снег из-за воротника. Лицо его снова стало хмурым.
- Только вот что, Семён… Ты не обижайся, но мы тебя опять запланировали.
Я молчал. Молчал и Кирилл.
- Понимаешь, дружба - дружбой, а принцип - принципом. Мы тебя ^запланировали на тему о шпаргалках.
Я повернулся и пошёл.
- Хочешь, я тебе по алгебре помогу? - каким-то жалобным голосом спросил редактор.
Я, конечно, даже не оглянулся.
3 февраля.
Настроение отвратительное. Сегодня подошёл к Михаилу и сказал:
- Артамонов, я вчера был не прав. Теперь я палец о палец не ударю, если ты… Ну, в общем, ты понимаешь.
«Д'Артаньян» опустил голову и вздохнул:
- Что в этом толку! Заметил? Он даже никому не пожаловался на вчерашнее.
«Крокодиленок» - Чем вы занимались эти дни?
7 февраля. С часов 30 минут.
Серёжа Бодров ликвидировал двойки по русскому и химии. Теперь у него только одна, по алгебре.
Завтра снова выйдет «Крокодилёнок», и снова я буду там. Удивительно, как это у Замятина хватает изобретательности: пишет всё об одних и тех же и каждый раз по-новому.
Только сейчас у меня явилась интересная мысль: а что было бы с «Крокодилёнком», если бы «Д'Артаньян», Бодров и я перестали получать двойки и болтать на уроках? Ведь «Крокодилёнок» в основном только нами и кормится.
Над этим стоит подумать.
6 часов 50 минут.
Нет, это здорово! Представляю себе, какая будет у Кирки физиономия, когда он увидит, что материала для его газеты нет! Сейчас позвоню «Д'Артаньяну».
7 часов 15 минут.
Ура! План созрел! Артамонов две минуты хохотал по телефону, как Мефистофель. Сейчас побегу к Серёже Бодрову сообщить ему наш адский замысел.
8 февраля.
Сегодня вышел новый номер «Крокодилён-ка». На нём вместо рисунка я увидел свой карандаш, исписанный формулами. Он был прикреплён к бумаге ниточками. Под этим карандашом было написано:
«По самым скромным подсчётам, Сеня Ло-жечкин затратил на эту ювелирную работу не меньше трёх часов. Не лучше ли было бы затратить один час и честно выучить формулы?»
Ничего, Кирочка! Последний раз вы торжествуете. Вы и не знаете, какие тучи собираются на вашем горизонте. Вы и не знаете, что вчера вечером «Д'Артаньян» целый час объяснял нам с Бодровым алгебру, а потом мы час гоняли его по географии. И вы пока ещё не заметили, что Бодров, Артамонов и Ложечкин сидели сегодня на уроках, словно в рот воды набрав. Вы не заметили, что Артамонов на переменах никому не подставил ножку, никого не толкнул. Ничего! Скоро заметите!
10 февраля.
Вчера не писал в дневник: сидел над алгеброй. Все эти дни в классе мёртвая тишина. Её нарушают иногда только Кира с Валеркой. Они явно встревожены. Они шушукаются между собой и беспокойно поглядывают на нас, а мы молчим и только улыбаемся коварными улыбками.
Редактор с художником несколько оживились было, когда Артамонова вызвали по географии. Напрасно, голубчики! «Д'Артаньян» ответил на четвёрку.
15 февраля.
«Крокодилёнок» сегодня не вышел! Редактор с художником ходят скучные.
Я ответил по алгебре на пятёрку, а Бодров - на тройку. Пожалуй, алгебра - всё-таки самый интересный предмет. После этого на большой перемене ко мне подошёл Валерка:
- Что же это вы? Совсем паиньками решит ли сделаться? Да?
- Не подденешь, - ответил я, а после уроков подошёл к Кириллу и сказал:
