Пионер, 1949 № 02 - [22]
«Д'Артаньян» тоже попал в «Крокодилёнок». Он способный, но учится как-то странно: получит пятёрку по русскому - заработает двойку по геометрии, подтянется по геометрии - схватит двойку по биологии. Третьим пострадал Кузя Тараскин: ходит нечёсаный.
Нам теперь хоть в школу не ходи. Только и слышим:
- Как поживает «Барбос»?
- «Д-Артаньян», много врагов победил? Артамонов мечтает поймать редактора на улице, но ему не удаётся. Кирилл с Валеркой живут в одном переулке и всегда ходят вместе. Жаль!
- Я СЛУЖЕБНАЯ СОБАКА БАРБОС, КАК И ВСЯКАЯ СОБАКА, Я ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ ЛАЯТЬ
29 января.
Ничего интересного.
Получил замечание за болтовню на английском. Огурцов добился четвёрки по истории, и его теперь не зовут «доктором исторических наук».
31 января.
Опять «Крокодилёнок», и снова там я, Бодров и Артамонов. Мы с Бодровым - за болтовню, а Михаил - за геометрию.
Я не выдержал, подошёл к Кириллу и сказал: - Послушай, у тебя совесть, в конце концов, есть? Что ты всё на одних и тех же выезжаешь?
- А что мне делать, если другого материала нет? - ответил редактор. - И во-вторых, сатирическая газета издаётся для искоренения недостатков. Если какой-нибудь недостаток не искореняется, - значит, нужно бить в одну точку. Газета должна быть действенной. Понимаешь?
Но мы этого дела так не оставили. Мы с Бодровым и Артамоновым пошли к вожатому Игорю и сказали ему, что это - безобразие. Больше половины ребят совсем не попали в «Крокодилёнок», остальные хотя и попадают, но очень редко, а мы трое словно приклеены к этой газете. Игорь ответил коротко:
- Заметки справедливы? Справедливы. Сами виноваты, что над вами смеются.
1 февраля.
Вот что случилось на уроке физики. Феофан Денисович объяснял нам принцип действия гидравлического пресса. Вдруг он умолк и взглянул из-под очков на Кирилла с Валеркой. Посмотрел на них и я. Художник рисовал карикатуру, а редактор хмурил брови и грыз кончик ручки, наверное, сочинял стихи. Учитель снова заговорил:
- Итак, повторяю: если на большом поршне мы имеем проигрыш в расстоянии, то зато во столько же раз выигрываем… Пеликанов, в чём мы выигрываем?
Валерка вскочил и покраснел, как рак.
- В воде, - брякнул он.
- Садитесь, Пеликанов. В чём же мы выигрываем, Замятин?
- В объёме, - пробормотал Кирилл.
- Садитесь, Замятин. Выигрываем в силе, - сказал учитель, отметив что-то в журнале.
После уроков Артамонов, Бодров и я, хихикая, толкая друг друга, постучались в дверь пионерской комнаты.
Кира открыл нам и переглянулся с художником, который стоял посреди комнаты, держа в одной руке стакан с водой, а в другой - кисточку. Я сладеньким голосом спросил:
- Извиняюсь, мы не помешали?
- Входите, - ответил редактор.
- Тут у нас одна заметочка есть, - сказал я и протянул Кире тетрадочный листок.
Тот взял заметку, подошёл к Валерке, и они оба стали читать. Мы стояли тихо-тихо.
Редактор сложил заметку и сунул её в карман.
- Что ж, мы это предвидели, - сказал он.
- Очень приятно, что предвидели. Теперь позвольте узнать: наша заметка пойдёт?
Кирилл посмотрел на меня в упор и отчеканил:
- Не пойдёт: у нас на эту тему получше материал. Если желаете, можете посмотреть, - и он взял со. стола незаконченную газету.
Там был изображён «Крокодилёнок», державший за шиворот двух мальчишек: одного - круглого, как шар, другого - длинного с оранжевыми волосами. Сама же заметка была написана в форме диалога:
«Крокодилёнок»: - Чем вы занимались эти дни?
Замятин и Пеликанов: - Двоечников в стенгазете высмеивали.
«Крокодилёнок: - А что вчера натворили?
Замятин и Пеликанов: - Двойки по физике заработали.
От редакции: Редакция считает критику справедливой и обязуется срочно исправить двойки. Начиная с этого номера, «Крокодилёнок» будет выходить не через день, а раз в неделю».
- Получили? - спросил Валерка.
Мы промямлили что-то невразумительное и удалились.
Решил во что бы то ни стало избавиться завтра от двойки по алгебре: формулы сокращённого умножения запишу на гранях карандаша. Представляете себе, что за адская работа? Выцарапывать буквы и цифры величиной с булавочную головку!
2 февраля.
До сих пор не могу успокоиться, столько было сегодня переживаний.
Во-первых, заметка про самих себя только увеличила славу «Крокодилёнка». Все кричали:
- Вот это газета! Вот это действительно невзирая на лица!
Во-вторых, я с помощью своего карандаша благополучно получил тройку по алгебре.
В-третьих, у Валерки разболелся зуб, он ушёл к врачу с последнего урока, и Кирилл остался без телохранителя.
Я уже спустился в раздевалку, но тут вспомнил, что оставил в классе тот самый карандаш. Пришлось возвращаться.
В пустом коридоре третьего этажа я увидел Артамонова, который расхаживал возле двери пионерской комнаты и поглядывал на неё, словно кот на сметану. Меня он не заметил, потому что я стоял на площадке лестницы за углом. Я сразу забыл про карандаш. Я понял: назревают события.
Дверь пионерской комнаты открылась, и оттуда вышел редактор. Конечно, ему стало очень не по себе, когда он увидел Артамонова. Но он сделал равнодушное лицо и неторопливо направился к лестнице. «Д'Артаньян» тоже сделал равнодушное лицо и пошёл следом.
