Пианино - [2]

Должно быть, недоумение было написано у меня на лице, потому что Раш Кинни тихо рассмеялся, как смеются южане, и кивнул мне сквозь освещенный луною дым от наших папирос.
"You don't often hear as agreeable a noise as that on a sheep-ranch," he remarked; "but I never see any reason for not playing up to the arts and graces just because we happen to live out in the brush.	- Не часто приходится слышать такой приятный шум на овечьей ферме, - заметил он. - Но я не вижу причин, почему бы не заниматься искусством и подобными фиоритурами, если вдруг очутился в глуши.
It's a lonesome life for a woman; and if a little music can make it any better, why not have it?	Здесь скучная жизнь для женщины, и если немного музыки может ее приукрасить, почему не иметь ее?
That's the way I look at it."	Я так смотрю на дело.
"A wise and generous theory," I assented.	- Мудрая и благородная теория, - согласился я.
"And Mrs. Kinney plays well.	- А миссис Кинни хорошо играет.
I am not learned in the science of music, but I should call her an uncommonly good performer.	Я не обучен музыкальной, науке, но все же могу сказать, что она прекрасный исполнитель.
She has technic and more than ordinary power."	У нее есть техника и незаурядная сила.
The moon was very bright, you will understand, and I saw upon Kinney's face a sort of amused and pregnant expression, as though there were things behind it that might be expounded.	Луна, понимаете ли, светила очень ярко, и я увидел на лице Кинни какое-то довольное и сосредоточенное выражение, словно его что-то волновало, чем он хотел поделиться.
"You came up the trail from the Double-Elm Fork," he said promisingly.	- Вы проезжали перекресток "Два Вяза", - сказал он многообещающе.
"As you crossed it you must have seen an old deserted jacal to your left under a comma mott."	- Там вы, должно быть, заметили по левую руку заброшенный дом под деревом.
"I did," said I.	- Заметил, - сказал я.
"There was a drove of javalis rooting around it.	- Вокруг копалась стадо кабанов.

I could see by the broken corrals that no one lived there."	По сломанным изгородям было видно, что там, никто не живет,
"That's where this music proposition started," said Kinney.	- Вот там-то и началась эта музыкальная история,- сказал Кинни.
"I don't mind telling you about it while we smoke.	- Что ж, пока мы курим, я не прочь рассказать вам ее.
That's where old Cal Adams lived.	Как раз там жил старый Кэл Адамс.
He had about eight hundred graded merinos and a daughter that was solid silk and as handsome as a new stake-rope on a thirty-dollar pony.	У него было около восьмисот мериносов улучшенной породы и дочка - чистый шелк и красива, как новая уздечка на тридцатидолларовой лошади.
And I don't mind telling you that I was guilty in the second degree of hanging around old Cal's ranch all the time I could spare away from lambing and shearing.	И само собой разумеется, я был виновен, хотя и заслуживал снисхождения, в том, что торчал у ранчо старого Кэла все время, какое удавалось урвать от стрижки Овец и ухода за ягнятами.
Miss Marilla was her name; and I had figured it out by the rule of two that she was destined to become the chatelaine and lady superior of Rancho Lomito, belonging to R.	Звали ее мисс Марилла. И я высчитал по двойному правилу арифметики, что ей суждено стать хозяйкой и владычицей ранчо Ломито, принадлежащего Р.
Kinney, Esq., where you are now a welcome and honoured guest.	Кинни, эсквайру, где вы сейчас находитесь как желанный и почетный гость.
"I will say that old Cal wasn't distinguished as a sheepman.	Надо вам сказать, что старый Кэл ничем не выделялся как овцевод.
He was a little, old stoop-shouldered hombre about as big as a gun scabbard, with scraggy white whiskers, and condemned to the continuous use of language.	Это был маленький, сутуловатый hombre[1], ростом с ружейный футляр, с жидкой седой бороденкой и страшно болтливый.
Old Cal was so obscure in his chosen profession that he wasn't even hated by the cowmen.	Старый Кэл был до того незначителен в выбранной им профессии, что даже скотопромышленники не питали к нему ненависти.
And when a sheepman don't get eminent enough to acquire the hostility of the cattlemen, he is mighty apt to die unwept and considerably unsung.	А уж если овцевод не способен выдвинутся настолько, чтобы заслужить враждебность скотоводов, он имеет все шансы умереть неоплаканным и почти что неотпетым.
"But that Marilla girl was a benefit to the eye. And she was the most elegant kind of a housekeeper.	Но его Марилла была сущей отрадой для глаз, и хозяйка она была хоть куда.
I was the nearest neighbour, and I used to ride over to the Double-Elm anywhere from nine to sixteen times a week with fresh butter or a quarter of venison or a sample of new sheep-dip just as a frivolous excuse to see Marilla.	Я был их ближайшим соседом и наезжал, бывало, в "Два Вяза" от девяти до шестнадцати раз в неделю то со свежим маслом, то с оленьим окороком, то с новым раствором для мытья овец, лишь бы был хоть пустяковый предлог повидать Мариллу.
Marilla and me got to be extensively inveigled with each other, and I was pretty sure I was going to get my rope around her neck and lead her over to the Lomito.