Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны - [145]
Хотя в основу реформы школы, начатой в 1918 г., легли назревшие и давно ожидаемые преобразования, они оказались густо замешанными на радикальных идеях большевизма: была поставлена задача разрушения существующей школы во имя создания идеальной коммунистической школы. «Дело заключается не в том, чтобы завладеть школой <…>, – говорил А.В. Луначарский в августе 1918 г., – мы должны были все уничтожить; было совершенно ясно, что школа подлежит революционной ломке»[1185]. К началу реформы основную часть средних мужских и женских школ Петрограда составляли частные и муниципальные учебные заведения различных типов: гимназии, реальные и коммерческие училища, высшие начальные училища и т. п. В 1918 г. все они были приспособлены к образцу девятилетней государственной «единой трудовой советской школы» двух ступеней в пять (начальная) и четыре (средняя) года обучения. Декретами правительства было введено обязательное совместное обучение юношей и девушек, отменены экзамены и оценки, изучение латинского языка, ношение форменной одежды и знаков учебных заведений.
Важное значение в «пролетаризации» средней школы имело разрушение традиционного школьного уклада и формирование новой школьной среды. Введение совместного обучения, закрытие, объединение и другие виды реорганизации учебных заведений вызвали массовые перетасовки учащихся. А это, в свою очередь, вело к обезличению и усреднению ранее известных своими традициями и индивидуальными особенностями петербургских гимназий и училищ. Разрушение «школьной рутины», ломка складывающейся юношеской психологии, разложение формирующихся у подростка моральных и мировоззренческих принципов, неприемлемых с точки зрения нового учения – таковы были главные задачи Комиссариата просвещения по «расчистке почвы». Всеобщее единство в организации школ, полная унификация всей учебно-воспитательной работы, подгонка всех индивидуальных «я» под коллективную мерку – на этой основе осуществлялся план строительства новой школы. Весьма типичный факт привел в своих воспоминаниях философ Н.О. Лосский, родственник известного петроградского педагога М.Н. Стоюниной. Однажды в канцелярии отдела средних учебных заведений Комиссариата просвещения СКСО кто-то стал хвалить бывшую частную гимназию Стоюниной за индивидуализированный характер воспитания: «Стоюнина, учителя и воспитатели принимают во внимание характер каждой ученицы и каждого ученика; в школе Стоюниной все отношения имеют семейный характер…» Начальник [отдела средних] учебных заведений,[1186] выслушав такие похвалы, сказал: «Семейные отношения в школе – это вредный буржуазный порядок; воспитывать всех учащихся нужно в одном и том же духе»[1187].
С 1918/19 учебного года Комиссариат просвещения СКСО приступил к непосредственному внедрению в школу основ политического воспитания. Летом 1918 г. он предложил классным руководителям «озаботиться о развитии политического самосознания молодежи» и прежде всего ознакомить ее с «основами Советской Конституции»[1188]. Определенную роль в политическом воспитании начали играть новые учебные предметы: история труда (политэкономия) и социология, преподавание которых контролировалось организациями РКП(б).
В июле 1918 г. комиссариат распорядился изъять из школьных библиотек Петрограда «монархическую и религиозно-мистическую литературу». В течение 1918/19 учебного года было изъято большое количество книг, выдержанных в церковно-православном, монархическом и патриотическом духе. Это были, прежде всего, сочинения и учебники по русской истории Д.И. Иловайского, С.В. Рождественского, И.И. Беллярминова и других авторов. Подлежали также изъятию учебники по естественной истории и географии, задачники, грамматики, хрестоматии, псалтыри, молитвенники[1189] и т. п. литература, отражавшая дух и уклад дореволюционной России. Кампания по борьбе с «монархической» и «церковно-религиозной» литературой фактически стала началом борьбы за искоренение в преподавании и воспитании традиций национальной истории, культуры и патриотизма. Эти понятия противоречили интернационально-мессианской утопии всемирной революции, идущей из Советской России. До зарождения «советского патриотизма» РКП(б) отрицала не только буржуазную государственность и культуру, но и любые проявления «буржуазного» патриотизма («шовинизма»). «Нашей школе не нужно клерикальной морали и прописных истин национализма, ибо родиной нашей является весь мир и религией нашей – активный идеализм, который стремится на почве труда спаять все человечество и сделать из существующего мира светлый храм», – говорил нарком просвещения на митинге учащихся Петрограда в сентябре 1918 г.[1190]
Изъятие из школьного обращения предосудительных книг и учебников прошло без эксцессов, хотя после начала учебного года отмечалось нежелание некоторых руководителей школ расстаться со старыми учебниками
