Петербург. История и современность - [71]
Так, А. М. Конечный и К. А. Кумпан, ссылаясь на запись в метрической книге города Умани, настаивают, что это 13 (25) июля 1889 года.[263] А. И. Добкин, опираясь на свидетельство самого Н. П. Анциферова, приводит иную дату – 30 июля (11 августа) 1889 года,[264] которую, видимо, следует признать более достоверной.[265]
Другой пример. Самый ранний из петербургских адресов Анциферова, упоминаемый исследователями, – Большая Спасская (ныне – Красного Курсанта) ул., 9-Б.[266] Между тем известно, что этот доходный дом построен арх. П. Н. Батуевым в 1912 году,[267] – через четыре года после переезда Екатерины Максимовны и Николая Анциферовых из Киева в столицу. Вопрос о том, где они жили до того, как поселились на Большой Спасской, остается открытым. Список «белых пятен» такого рода довольно пространен. Значительную часть из них можно «закрыть», обратившись к воспоминаниям самого Анциферова,[268] которые и послужили базовым источником для нашего исследования.
Автор воспоминаний жил в Петербурге—Петрограде—Ленинграде четверть века (1908–1934 гг.). На страницах «Дум о былом» – десятки топографических и культурно-исторических индексов, связанных с конкретными местами (Университет, Тенишевское училище, Публичная библиотека, Бестужевские курсы, Эрмитаж, Царское Село, Красная Славянка, Павловск, Дом предварительного заключения, «Кресты» и т. д.). Васильевский остров и Петербургская (Петроградская) сторона, наряду с Царским (Детским) Селом, – основные и наиболее насыщенные петербургские локусы Анциферова. Конечно, география «точечных» локусов несравненно шире и разнообразнее, но легко заметить, что такие исторические районы и пригороды Северной столицы, как Выборгская сторона, Коломна, Охта, Пески, Петергоф, Шувалово, представлены в мемуарах слабо и необязательно.
Впервые Анциферов приехал в Петербург вместе с матерью в феврале 1908 года. «Петербург! Прямые линии, прямые углы. Серый гранит. Белая пелена широкой застывшей Невы. Иней на колоннах Исаакия. Какой холод! Застыл в своем порыве грозный Петр. Застыли царственные сфинксы. Мы остановились на Кадетской линии Васильевского острова, у своих родных Леванда. В узком высоком доме ютилась большая семья».[269] Речь идет о пятиэтажном доме с мансардой (Съездовская линия В. О., 23), построенном в 1905 году по проекту арх. Л. Л. Фуфаевского.[270] Здесь жила семья «дяди Мити» – Дмитрия Семеновича Леванды, служившего до начала 1900-х годов директором Уманского училища земледелия и садоводства. Его жена, Мария Максимовна, урожденная Петрова, была родной сестрой матери Анциферова.
Нельзя не обратить внимания на то, что первый анциферовский адрес в Петербурге оказался в непосредственной близости от дома П. Ю. Сюзора (Съездовская линия, 21), где до революции размещался Музей Старого Петербурга, созданный осенью 1907 г. Обществом архитекторов-художников.[271] Воистину «бывают странные сближенья»!
«Все в доме Леванда, кроме, конечно, бабушки,[272] мне было чуждо. Все казалось безнадежно отжившим, а я рвался к новой жизни. И вратами в эту новую жизнь был университет. С каким трепетом я, недоучившийся гимназист, вступал в его стены! С какой жадностью читал расписание дня! Куда пойти, кого слушать! Хотя бы увидеть. И я стоял на перемене в длинном коридоре и искал глазами профессоров, медленно покидавших аудитории. Ведь это же шествие богов в Валгалле!»[273] Так Анциферов описал свое первое свидание с Петербургским университетом (Университетская наб., 7). Образ «бесконечного коридора» Главного здания (протяженность – около 400 м) не раз возникает на страницах его мемуаров.
«Университет в моих глазах был действительно храмом науки, в который я вступил с благоговением и надеждой. Смешаться с этой толпой студентов в бесконечном коридоре, прорезавшим во всю длину старое здание и связывавшим воедино 12 корпусов Петровских коллегий, для меня было истинным счастьем». Или в другом месте: «Весной 1949 года я зашел в свою старую alma mater. Я прошел по длинному коридору. В простенках окон, а также между шкафами у внутренней стены – на местах былых земляческих витрин и всевозможных объявлений – среди бюстов и статуй великих русских ученых висят теперь портреты моих профессоров. Вот Тураев, вот Кареев, вот Шляпкин, вот Лаппо-Данилевский».[274]
(А. Ахматова. Поэма без героя)
В начале 1908 года, еще будучи студентом, Анциферов посещал лекции по истории философии А. И. Введенского, Н. О. Лосского и И. И. Лапшина. «Но не только в университете слушал я профессоров. В амфитеатре аудитории Тенишевского училища посещал я чтения Овсянико-Куликовского, Иванова-Разумника, Льва Шестова, Вячеслава Иванова. На вечерах писателей выступали: мрачный Федор Сологуб и декоративный Леонид Андреев».[275]
Анциферов признается, что в свой первый приезд в столицу он «мало созерцал панорамы Петербурга». «Весь он мне казался лишь оправой для драгоценного камня – этот камень был университет. <…> Петербург – это русские Афины. Стольный город русской культуры».
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.