Пьесы - [21]
Иксанов. Успокойся. Я не буду ни к кому приставать. Я уже вышел из того возраста, когда это может доставить удовольствие обеим сторонам. Значит, если Шурко — не муж Елены, значит, она не сорвет спектакль из-за его отлучки.
Анна. Думаю, нет.
Иксанов. А судьба собрата по ремеслу тебя не волнует?
Анна. Никоим образом.
Иксанов. Анна, это не по-христиански.
Анна. Насколько мне известно, Христос не преуспел в бизнесе.
Иксанов. Похоже, я единственный, на кого может надеяться бедный узник. Анна, что, если я не буду препятствовать нашему разводу?
Анна. (подумав) Это достойное предложение. А ты не обманешь?
Иксанов. Разве я когда-нибудь тебя обманывал?
Анна. Неоднократно.
Иксанов. Тебе придется рискнуть, поверив мне на слово.
Анна. Да, это большой риск. Хорошо, возьми деньги.
(достает бумажник, отсчитывает деньги, подает Иксанову)
Иксанов. Благодарю. Благословляю вас, дети мои. Плодитесь и размножайтесь.
Анна. Шут.
Разворачивается и уходит. Вбегает растрепанный Максим.
Максим. Все пропало. Вы никуда не поехали? Никому не позвонили? Денег нет?
Иксанов. Успокойтесь, друг мой. Вот, заберите деньги и поезжайте скорее за Шурко. Я хочу с ним поговорить.
Максим. (берет деньги) Роберт Анатольевич, вам никогда не говорили, что вы — гений?
Иксанов. Говорили и неоднократно.
Максим убегает, входит Елена.
Елена. А где Максим? И где Иван Иванович? И где все?
Иксанов. Они скоро будут здесь. А зачем вам Иван Иванович?
Елена. Не ваше дело. Он мой муж, в конце концов!
Иксанов. Это мое дело. И он не твой муж!
Елена. Что вы себе позволяете?
Иксанов хватает ее за руку.
Иксанов. Думала, я тебя не узнаю? А я узнал.
Елена. (с ненавистью) Тем хуже для тебя.
Иксанов. А дочку зачем сюда притащила? Чтобы она могла на папочку напоследок полюбоваться? Смотри, дескать, от какого ничтожества я тебя зачала.
Елена. Попробовала бы я ее не взять! Эта тварь вся в тебя. Я боюсь к ней спиной поворачиваться. Того и гляди ткнет чем-нибудь или придушит ночью подушкой.
Иксанов. Нужно было воспитанием заниматься. Книжки правильные читать.
Елена. Книжки свои ты засунь знаешь куда?
Иксанов. Куда?
Елена. В библиотеку. Отпусти меня, козел!
Иксанов отпускает ее.
Елена. И только попробуй сорвать спектакль! Только попробуй!
Елена уходит. Иксанов нервно ходит взад и вперед.
Иксанов. Да уж. Похоже, дочка была права по поводу Елены. Она явно готовит мне сюрприз. Да и у Анны есть на меня зуб. Не верит она, что я не буду держаться за этот чертов штамп в паспорте.
Входят Максим и Шурко. Шурко немедленно лезет обниматься к Иксанову.
Шурко. Спаситель!
Иксанов. Да будет вам. Максим, сходите, успокойте Елену. А мне нужно сказать пару слов Ивану Ивановичу.
Максим. Конечно.
Иксанов. Вас же Иван Иванычем зовут? Или имя вы тоже поменяли?
Шурко. В каком смысле?
Иксанов. Сколько вам Аня заплатила?
Шурко. Так вы все знаете?
Иксанов. Да, я все знаю.
Шурко. Две тысячи долларов.
Иксанов. Аня изобрела новую величину — единица подлости. Эквивалентна двум тысячам долларов. Она вам переплатила. Я бы сыграл эту роль за полторы.
Шурко. (думает) Нет. Не сыграл бы.
Иксанов. Почему?
Шурко. Шибко умный.
Иксанов. А вы все еще в роли?
Шурко. Я ее на всякий случай не снимаю даже когда спать ложусь. Вдруг понадобится.
Иксанов. Это правильно. Все, я вас больше не задерживаю. Ступайте к супруге, а мне остается лишь порадоваться воссоединению семьи.
Шурко. Вот что. Я тебя предупредить хочу. Там Ирка чего-то против тебя замышляет.
Иксанов. Только ее не хватало! А ей-то я чем насолил?
Шурко. Это уж я не знаю. Вроде бы она не хочет, чтобы ейная мамаша опять с тобой сошлась.
Иксанов. Она может быть спокойна. Вероятность этого крайне мала.
Шурко. Ну уж это я не знаю, как, а только ты поостерегись. Девка боевая, как раз наделает глупостей.
Иксанов. Знаете, что, Шурко? А вы мне нравитесь. Не знаю, что у вас там внутри, а вот это — хороший образ. Такой цельный, законченный. Вот что я придумал. Давайте напьемся!
Шурко. Не, мне нельзя. Я только что из ментовки…
Иксанов. А что, без ментовки вы пить не можете? Давайте, доставайте вашу фляжку, глотнем грамм по двести и все, дальше — хоть трава не расти. Пусть наши женщины делают, что хотят.
Шурко. Тебе нельзя. У тебя же спектакль.
Иксанов. Черт с ним. Давай, где твоя фляжка?
Шурко. В милиции отняли.
Иксанов. Чтоб их разорвало! Ну что за народ? Ничего святого!
Шурко. Это точно. Ладно. Анатольич, ты не обижайся, а я побегу. Лена там, наверное, уже икру мечет из-за того, что я пропал. Давай, удачи тебе. Ни пуха.
(убегает)
Иксанов. К черту, к черту.
Входит Максим.
Максим. Роберт Анатольевич, у меня радость!
Иксанов. Нашли в вытрезвителе еще одного спонсора?
Максим. Да нет. Только — тсс! Это секрет! Анна Сергеевна согласилась наконец выйти за меня замуж!
Иксанов. (в сторону) Больной. (громко) я очень рад за вас!
Максим. Вы понимаете, я не очень афишировал наши отношения, потому что, ну, вы понимаете, у нас небольшая разница в возрасте.
Иксанов. Я бы сказал, большая.
Максим. Неважно. Я давно предлагал Анна Сергеевне руку и сердце, но она вся медлила, вероятно, не верила в мои чувства.
Иксанов. Я бы тоже не поверил.
Максим. И наконец — твердыня пала. Она сказала, что она разрушила препятствие, которое нас разделяет.
Саспенс молчановского «Убийцы» держится на стремлении убежать от смерти, хотя все, казалось бы, предназначено для того, чтобы попасть смерти в лапы (Кристина Матвиенко, «Независимая газета»).Пьеса Александра Молчанова, надо сказать, каверзная: с одной стороны, слепок провинциальных будней, с другой – почти сказка (Андрей Пронин, «Фонтанка. ру»).«Убийца» в МТЮЗе производит сильное и целостное впечатление (Илья Абель, «Эхо Москвы»).
В книге публикуются произведения, участвовавшие в первом фестивале «Новая пьеса для детей», который состоялся 5–7 января 2015 года на Новой сцене Александринского театра. Были представлены образцы современной пьесы для детской и подростковой аудитории не только молодых авторов, но и добившихся признания опытных драматургов: Максима Курочкина, Павла Пряжко. Наглядным образом участники фестиваля доказали, что театр для детей и подростков может стать интересным не только для юных зрителей, но и для взрослых.
Страшные девяностые закончились, но поделены еще не все деньги и сферы влияния. В городе идет жестокая борьба за власть, в которую оказывается вовлечен молодой писатель. Победит ли тот, кто сумеет заставить его сказать правильные слова? Что важнее для него самого – принять сторону сильного и потерять себя либо пойти против всех, выбрав собственный путь? Писателю придется решать, что для него важнее – новая книга или новая жизнь.
Занимательность, живость письма и остроумие не совсем те свойства, которых мы по умолчанию ждём от книги, озаглавленной «Букварь». Была бы доходчивой и полезной, и на том спасибо. Однако «Букварь сценариста» Александра Молчанова — редкое исключение из этого правила: внятный, удобный и по-хорошему утилитарный, он в то же время послужит изумительно приятным, остроумным и увлекательным чтением, в том числе для тех, кто даже в самых честолюбивых мечтах не видит себя в роли сценариста, пружинисто шагающего по красной ковровой дорожке навстречу заслуженной награде.Книга Александра Молчанова — удобный самоучитель по сочинению сценариев для тех, кому это нужно, и увлекательная анатомия кино для всех остальных.
5 февраля 1971-го года. Москва. Ваганьковское кладбище. Возле одной из могил собираются люди в строгих серых костюмах. Они ставят рядом с оградой шесть фотографий в рамках, раскладывают перед ними цветы, зажигают свечи.– Васильев, Стариков, Смирнов, Ласковой, Власов, Зябликов….Напротив кладбища останавливается машина. Опускается боковое стекло. Кто-то фотографирует людей на кладбище. Один из них оглянулся и заметил машину.– Они здесь, быстро, уходим!
1996 год. Журналист областной газеты приезжает в северный поселок, чтобы написать о загадочном исчезновении школьницы, и обнаруживает целый мир — со своими мировыми обидами, мировыми войнами и совсем не мирными сказами. Здесь, в настоящей России, все наизнанку: слово насыщает, как яблоко, от снов загораются дома, а убитые выходят из огня, чтобы отомстить обидчикам. Редакционное задание превращается в охоту, и газетчик уже сам не знает, кто он — преступник, жертва или сказочник.