Пьесы - [18]
Елена. Вы в своем уме?
Иксанов. Нет, я не в своем уме и вы прекрасно это знаете. Я ополоумел от любви, как мальчишка.
Елена. Но… вы женаты на богатой старухе.
Иксанов. Вздор. Мы на грани развода.
Елена. Но вы при мне волочились за этой девицей.
Иксанов. Разве может какая-то курсистка сравниться с вами, богиня!
Елена. Немедленно прекратите!
Иксанов. Что прекратить? Любить вас? Уверяю вас, сударыня, это не в моих силах.
Елена. Чего вы добиваетесь?
Иксанов. Вы не любите ложь. Так начните с себя! Перестаньте лгать себе!
Елена. Уверяю вас, вы заблуждаетесь. Я не люблю вас.
Иксанов. Вы в этом уверены?
Иксанов подходит к Елене, берет ее за руку.
Елена. Не смейте! (однако руки не отнимает)
Иксанов. Вы в этом уверены?
Елена. Вы — чудовище.
Иксанов. Но в ваших силах превратить чудовище в прекрасного принца.
(почтительно целует ей руку. Елена осторожно гладит его по голове)
На сцену выбегает Максим.
Максим. Стоп-стоп-стоп. Елена Петровна, у вас все прекрасно. Ни добавить, ни убавить. А вы, Роберт Анатольевич, явно переигрываете.
Иксанов. Я переигрываю? Это где же, позвольте поинтересоваться?
Максим. Мне кажется, вы не прочувствовали внутреннее напряжение сцены. Когда они встречаются, они ненавидят друг друга, от них во все стороны летят искры, того и гляди, беседка вспыхнет.
Иксанов. А я что играю? Заказывали ненависть, я делаю ненависть.
Максим. Но ведь у всех наших драматургов после Чехова ничего не бывает так просто. Важен подтекст! Она не полюбила вас за те пять минут, что длится эта сцена. Она любила вас давно!
Иксанов. (с досадой) Да знаю я!
Максим. И вы ее давно любите. Поэтому она и уступает так легко вашему напору. Вы — опытный соблазнитель. Вы почувствовали, что перед вами приоткрылась дверь, и сразу же ставите туда свою ногу, чтобы она не захлопнулась. Между вами еще не сказано ни слова любви, но с полувзгляда должно быть понятно, что именно скрывается под ничего не значащими словами.
Елена. Максим, дорогой мой, мы репетируем уже три часа. Не пора ли сделать перерыв?
Максим. Разумеется. Елена Петровна, ваша работа на сегодня закончена. Роберт Анатольевич, мы с вами сейчас сделаем перерыв, а потом займемся обольщением Ирочки. То есть, Танечки.
Ира выходит из-за кулис.
Иксанов. С удовольствием.
Ира. Я готова.
Максим. (небрежно) Займите пока Роберта Анатольевича. Поболтайте с ним, бла-бла-бла.
Максим уводит Елену. Ира подходит к Иксанову.
Иксанов. Видите, Ира, более удачливый молодой ухажер опять увел от меня очередную красавицу. (поворачивается в сторону ушедшей Елены). Сударыня, позвольте, скажите причину: зачем? почему? Или во мне какой-либо существенный есть изъян, что ли?.. Ушла! Престранный случай! Вот уж, никак, в семнадцатый раз случается со мною, и все почти одинаковым образом: кажется, эдак сначала все хорошо, а как дойдет дело до развязки — смотришь, и откажут. Да… Вот эта уж будет, никак, семнадцатая невеста! И чего же ей, однако ж, хочется? Чего бы ей, например, эдак… с какой стати… Темно, чрезвычайно темно! Добро бы был нехорош чем. Кажется, нельзя сказать этого — все слава богу, натура не обидела. Непонятно. Разве не пойти ли домой да порыться в сундучке? Там у меня были стишки, против которых точно ни одна не устоит… Ей-богу, уму непонятно! Сначала, кажись, повезло… Видно, приходится поворотить назад оглобли. А жаль, право жаль.
Ира тихонько аплодирует, Иксанов кланяется.
Ира. Роберт Анатольевич, вы должны немедленно отказаться от участия в спектакле и уехать из Москвы.
Иксанов. Неужели я играл настолько плохо?
Ира. То, что вы плохо играли, здесь ни при чем. Просто вас хотят убить.
Иксанов. Меня? Я что, Бен Ладен?
Ира. Анна Сергеевна в ярости по поводу вашего развода.
Иксанов. Ну и пусть себе злится.
Ира. Она боится, что вы расскажете Максиму о том, что вы женаты, и он ее бросит.
Иксанов. Ага. То есть вы считаете, что в этой прекрасной парочке он — жертва?
Ира. Если вы не уедете, жертвой станете вы. Цель всей этой постановки — ваше убийство.
Иксанов. Ерунда. Дитя мое, не смотрите больше детективы по телевизору.
Ира. Ну почему вы мне не верите?
Иксанов. А почему я должен вам верить? Я знаю Аню тридцать лет. Пожалуй, она могла бы убить в состоянии аффекта. Схватить нож и всадить его прямо в сердце. (показывает, как) Но хладнокровно спланировать и осуществить такую постановку с использованием множества статистов — нет, это фантастика. И, наконец, как она это собирается сделать? Подсыплет мне яд в зубную пасту?
Ира. Все гораздо проще. Она вас застрелит. Надеюсь, вы не забыли финал пьесы?
Иксанов. Ну как же. Агриппина Андреевна с криком «Ступай в ад, животное!» стреляет в Михайлова из револьвера на глазах у изумленной публики. У этой занудной мелодрамы довольно эффектная развязка.
Ира. Револьвер будет заряжен настоящими патронами, а не холостыми.
Иксанов. В таком случае можно не сомневаться, что премьера наделает много шума.
Ира. Вы зря смеетесь.
Иксанов. Уверяю вас, я абсолютно серьезен.
Ира. Хорошо. Я вижу, что вы мне не верите. Боюсь, для того, чтобы вас переубедить, мне придется привести более весомые аргументы.
Иксанов. Сделайте одолжение.
Ира. Забудьте все, что я вам сказала об Анне Сергеевне.
Саспенс молчановского «Убийцы» держится на стремлении убежать от смерти, хотя все, казалось бы, предназначено для того, чтобы попасть смерти в лапы (Кристина Матвиенко, «Независимая газета»).Пьеса Александра Молчанова, надо сказать, каверзная: с одной стороны, слепок провинциальных будней, с другой – почти сказка (Андрей Пронин, «Фонтанка. ру»).«Убийца» в МТЮЗе производит сильное и целостное впечатление (Илья Абель, «Эхо Москвы»).
В книге публикуются произведения, участвовавшие в первом фестивале «Новая пьеса для детей», который состоялся 5–7 января 2015 года на Новой сцене Александринского театра. Были представлены образцы современной пьесы для детской и подростковой аудитории не только молодых авторов, но и добившихся признания опытных драматургов: Максима Курочкина, Павла Пряжко. Наглядным образом участники фестиваля доказали, что театр для детей и подростков может стать интересным не только для юных зрителей, но и для взрослых.
Страшные девяностые закончились, но поделены еще не все деньги и сферы влияния. В городе идет жестокая борьба за власть, в которую оказывается вовлечен молодой писатель. Победит ли тот, кто сумеет заставить его сказать правильные слова? Что важнее для него самого – принять сторону сильного и потерять себя либо пойти против всех, выбрав собственный путь? Писателю придется решать, что для него важнее – новая книга или новая жизнь.
Занимательность, живость письма и остроумие не совсем те свойства, которых мы по умолчанию ждём от книги, озаглавленной «Букварь». Была бы доходчивой и полезной, и на том спасибо. Однако «Букварь сценариста» Александра Молчанова — редкое исключение из этого правила: внятный, удобный и по-хорошему утилитарный, он в то же время послужит изумительно приятным, остроумным и увлекательным чтением, в том числе для тех, кто даже в самых честолюбивых мечтах не видит себя в роли сценариста, пружинисто шагающего по красной ковровой дорожке навстречу заслуженной награде.Книга Александра Молчанова — удобный самоучитель по сочинению сценариев для тех, кому это нужно, и увлекательная анатомия кино для всех остальных.
5 февраля 1971-го года. Москва. Ваганьковское кладбище. Возле одной из могил собираются люди в строгих серых костюмах. Они ставят рядом с оградой шесть фотографий в рамках, раскладывают перед ними цветы, зажигают свечи.– Васильев, Стариков, Смирнов, Ласковой, Власов, Зябликов….Напротив кладбища останавливается машина. Опускается боковое стекло. Кто-то фотографирует людей на кладбище. Один из них оглянулся и заметил машину.– Они здесь, быстро, уходим!
1996 год. Журналист областной газеты приезжает в северный поселок, чтобы написать о загадочном исчезновении школьницы, и обнаруживает целый мир — со своими мировыми обидами, мировыми войнами и совсем не мирными сказами. Здесь, в настоящей России, все наизнанку: слово насыщает, как яблоко, от снов загораются дома, а убитые выходят из огня, чтобы отомстить обидчикам. Редакционное задание превращается в охоту, и газетчик уже сам не знает, кто он — преступник, жертва или сказочник.