Пьесы - [16]
Анна. Не только. Мне нужен развод.
Иксанов. А разве мы все еще женаты?
Анна. А разве ты об этом забыл?
Иксанов. Забыл. Подожди. А зачем тебе развод? Я, кажется, не претендую ни на твое сердце, ни на жилплощадь. Ни, упаси бог, на твои рестораны.
Анна. Я собираюсь замуж. И только попробуй засмеяться.
Иксанов. (хихикает) Мне бы это и в голову не пришло. (хихикает) Это совершенно не смешно. (в ярости) Аня, но это же смешно! Посмотри на себя — какая из тебя невеста? Ты уверена, что тебе пойдет фата?
Анна. Ты ничего не понимаешь. Помимо плотской любви есть еще и духовная близость.
Иксанов. Сказки для богатых старушек. Готов поставить остальные свои зубы на то, что это какой-нибудь альфонс. Он молод?
Анна. Какое это для тебя имеет значение?
Иксанов. Для меня — никакого. Это будет иметь значение для тебя, когда он в первую же брачную ночь подсыплет тебе стрихнин в снотворное.
Анна. Ты ему завидуешь!
Иксанов. О нет.
Анна. В отличие от тебя он молод и талантлив, у него все впереди.
Иксанов. Понятно. Этот молокосос, возомнивший себя режиссером. Так вот кто загадочный спонсор, на которого он возлагает такие надежды. Так он влюблен не в тебя, а твои деньги.
Анна. Ошибаешься. Я согласилась сыграть в его постановке, но я не дала ему ни копейки. Деньги он нашел сам.
Иксанов. Все, я не желаю участвовать в этом балагане. Передай юноше, что он далеко пойдет. Разумеется, никакого развода не будет, пока ты не образумишься. Ты мне еще спасибо скажешь. А сейчас я отправляюсь домой.
Входит Максим.
Максим. Роберт Анатольевич, я слышал, вы собираетесь уходить. Задержитесь на четверть часа, я хочу познакомить вас с замечательной актрисой, будущей звездой нашей постановки.
Иксанов. Спасибо, с Аней мы уже знакомы.
Максим. Нет, я имел в виду Елену Шурко, которая будет играть Зинаиду Сергеевну. И ее мужа, представителя крупной нефтяной компании, который согласился спонсировать наш спектакль. Они только что прилетели из Тюмени. Или из Сургута, я уже не помню.
Иксанов. Какая прелесть. Эта прекрасная тюменская Елена взяла своего нефтяника с собой? И что он здесь будет делать? Боюсь, то, что можно выкачать из наших скважин, годится разве что на удобрения.
Анна. Роберт, заткнись. Если ты сорвешь то, что мы задумали, я задушу тебя собственными руками.
Максим. Да, Роберт Анатольевич, это было бы очень некрасиво с вашей стороны. Кстати, обращаю ваше внимание, что вместе с ними приехала девушка Ирочка, которая будет играть Танечку.
Иксанов. Я даже просто стесняюсь спросить, кем она приходится господину Нефтепрофоду.
Максим. Она его любовница.
Иксанов набирает воздуха в легкие, чтобы ответить Максиму, но тот вдруг срывается с места и бежит открывать дверь.
Входят Иван Шурко, его жена Елена и Ирина. Елена целует Максима, пожимает руку Анне, кивает Иксанову.
Елена. В Москву! В Москву!
Максим. Добро пожаловать!
Иксанов. (отвешивает земной поклон) Исполать!
Елена. Представьте себе, у нас на аэродроме было по колено снега, а прилетаем сюда — здесь весна, все цветет.
Шурко. Вышли из самолета, вызвали такси, побросали шубы в багажники и поехали в «Метрополь». Представляете, как удивилась обслуга, когда мы начали выгружать им на руки наших собольков? Наверное, решили, что мы ими торгуем.
Иксанов. Кстати, может быть, вам и правда продать их каким-нибудь иностранцам? В Москве соболей не носят уже лет триста.
Шурко. Вы думаете? А у вас нет знакомых иностранцев?
Иксанов. Упаси бог! Никаких порочащих связей!
Елена. Максим! Вы должны показать мне все-все-все здесь! Я не была в Москве целую вечность! Здесь, наверное, все так ужасно изменилось?
Максим. Вы не узнаете Москвы.
Иксанов. Дефолт способствовал ей много к украшенью.
Елена. Ах, я предвкушаю! Здесь, наверное, так и бурлит культурная жизнь!
Иксанов. Пенится, я бы даже сказал.
Елена. А у нас в провинции все так скучно, из культурных мероприятий — только баня и охота.
Иксанов. Уверяю вас, в Москве дела обстоят точно так же.
Елена. Вы и есть Иксанов?
Иксанов. Собственной персоной.
Елена. Очень рада. (Максиму) Первым делом мы едем в ГУМ. Потом — в Лужники.
Иксанов. А как же Третьяковская галерея?
Анна. Роберт!
Елена. Там теперь тоже торгуют?
Иксанов. Нет, но при желании вы сможете найти там ваших собратьев по соболиным шубам.
Шурко. Они там собираются? А кто именно?
Иксанов. Например, боярыня Морозова, княжна Тараканова, Иван Грозный и его сын…
Елена. (зло) Это очень смешно. Максим, Ирина, Иван Иваныч, едем.
Шурко. Елена, опять эти магазины?
Елена. Хорошо. Иван Иванович остается здесь с этим… джентльменом.
Иксанов. Польщен (пожимает руку Шурко, потом медленно отступает назад).
Елена, Ирина и Максим убегают. Шурко и Иксанов долго молча разглядывают друг друга. Иксанов делает несколько неуверенных шагов вперед. Он явно хочет что-то сказать, но никак не может придумать, что именно. Пауза длится и, наконец, становится неприличной. Иксанов бессильно разводит руками.
Шурко. Хотите выпить?
Иксанов. (в восторге) Чрезвычайно точно подмечено!
Шурко достает из кармана фляжку, свинчивает пробку, наливает в нее и подает Иксанову.
Иксанов. За знакомство!
Шурко. Со свиданьицем.
Иксанов выпивает, хрипит, задыхается.
Саспенс молчановского «Убийцы» держится на стремлении убежать от смерти, хотя все, казалось бы, предназначено для того, чтобы попасть смерти в лапы (Кристина Матвиенко, «Независимая газета»).Пьеса Александра Молчанова, надо сказать, каверзная: с одной стороны, слепок провинциальных будней, с другой – почти сказка (Андрей Пронин, «Фонтанка. ру»).«Убийца» в МТЮЗе производит сильное и целостное впечатление (Илья Абель, «Эхо Москвы»).
В книге публикуются произведения, участвовавшие в первом фестивале «Новая пьеса для детей», который состоялся 5–7 января 2015 года на Новой сцене Александринского театра. Были представлены образцы современной пьесы для детской и подростковой аудитории не только молодых авторов, но и добившихся признания опытных драматургов: Максима Курочкина, Павла Пряжко. Наглядным образом участники фестиваля доказали, что театр для детей и подростков может стать интересным не только для юных зрителей, но и для взрослых.
Страшные девяностые закончились, но поделены еще не все деньги и сферы влияния. В городе идет жестокая борьба за власть, в которую оказывается вовлечен молодой писатель. Победит ли тот, кто сумеет заставить его сказать правильные слова? Что важнее для него самого – принять сторону сильного и потерять себя либо пойти против всех, выбрав собственный путь? Писателю придется решать, что для него важнее – новая книга или новая жизнь.
Занимательность, живость письма и остроумие не совсем те свойства, которых мы по умолчанию ждём от книги, озаглавленной «Букварь». Была бы доходчивой и полезной, и на том спасибо. Однако «Букварь сценариста» Александра Молчанова — редкое исключение из этого правила: внятный, удобный и по-хорошему утилитарный, он в то же время послужит изумительно приятным, остроумным и увлекательным чтением, в том числе для тех, кто даже в самых честолюбивых мечтах не видит себя в роли сценариста, пружинисто шагающего по красной ковровой дорожке навстречу заслуженной награде.Книга Александра Молчанова — удобный самоучитель по сочинению сценариев для тех, кому это нужно, и увлекательная анатомия кино для всех остальных.
5 февраля 1971-го года. Москва. Ваганьковское кладбище. Возле одной из могил собираются люди в строгих серых костюмах. Они ставят рядом с оградой шесть фотографий в рамках, раскладывают перед ними цветы, зажигают свечи.– Васильев, Стариков, Смирнов, Ласковой, Власов, Зябликов….Напротив кладбища останавливается машина. Опускается боковое стекло. Кто-то фотографирует людей на кладбище. Один из них оглянулся и заметил машину.– Они здесь, быстро, уходим!
1996 год. Журналист областной газеты приезжает в северный поселок, чтобы написать о загадочном исчезновении школьницы, и обнаруживает целый мир — со своими мировыми обидами, мировыми войнами и совсем не мирными сказами. Здесь, в настоящей России, все наизнанку: слово насыщает, как яблоко, от снов загораются дома, а убитые выходят из огня, чтобы отомстить обидчикам. Редакционное задание превращается в охоту, и газетчик уже сам не знает, кто он — преступник, жертва или сказочник.