Пестель - [101]

«Славянам» было рассказано и об огромных военных силах, которыми располагает Южное общество. Дабы убедить их, Бестужев — с помощью Муравьева-Апостола — устроил общее собрание «славян» и Васильковской управы. Присутствие на собрании полковых командиров и нескольких штаб-офицеров должно было произвести и, конечно, произвело на «славян» должное впечатление.

Правда, порою Бестужев действовал методом проб и ошибок. Ошибки случались тогда, когда заговорщик отступал от теории своего учителя Мерзлякова и пытался апеллировать не к чувствам, а к разуму собеседников. На одном из совещаний он, например, попытался развить мысль о материальных выгодах, которые участники революции могут получить после ее победы. Один из офицеров-«славян» рассказал на следствии, как Бестужев-Рюмин, «со слезами в глазах, указывая на свои подпоручьи погоны, повторял, что не в таких будем, а в генеральских». «Славяне» были возмущены столь явным меркантилизмом Васильковского лидера, Бестужеву с трудом удалось отвлечь их внимание от инцидента.

Это — одна из немногих ораторских неудач Бестужева на переговорах. В любом случае его речи убедили «славян». Немедленные активные действия, исполнение патриотического долга, «слава в позднейшем потомстве» — этим нехитрым набором идей Бестужев подчинил себе волю молодых офицеров. Они услышали то, что хотели услышать.

Дабы окончательно закрепить победу, на одном из последних заседаний Бестужев-Рюмин потребовал — и получил — от «славян» клятву «не щадить своей жизни для достижения предпринятой цели, при первом знаке поднять оружие для введения конституции». И «сию клятву подтвердили, целуя образ, который Бестужев снял со своей шеи». Со «славян» также было взято слово до начала переворота не выходить в отставку и не просить перевода в другую часть. При этом ученик Мерзлякова, свидетельствовали «славяне», хвалил их «решимость приступить к перевороту и старался внушить еще более рвения к достижению сей цели».

Для вящей же убедительности Бестужев потребовал себе полный список членов Общества соединенных славян и отметил в нем тех, кто готовился в цареубийцы. О том, что список — согласно правилам конспирации — сразу же был сожжен, «славяне» не догадывались.

Присоединением Славянского общества к Васильковской управе «южан» силы этой управы еще больше увеличились. Сергей Муравьев окончательно уверился: теперь он может начать революцию и без участия Пестеля. При этом начинать можно в любой момент: силы собраны значительные.

1 сентября император Александр I выезжает из Петербурга и 13 сентября приезжает в Таганрог. Из высших российских военных его сопровождают трое: начальник Главного штаба его императорского величества Иван Дибич и генерал-адъютанты Петр Волконский и Александр Чернышев.

В середине сентября Бестужев-Рюмин снова едет в Линцы. «По окончании лагеря 3 корпуса при Лещине приезжал ко мне Бестужев-Рюмин и сообщил мне план Васильковской управы о начатии возмущения во время смотра 1826 года», — показывал Пестель. Пестелю рассказывается о присоединении Славянского общества.

Руководителю Директории сообщается, что его идея совместных действий всех управ летом 1826 года отвергнута и что с помощью Трубецкого составлен другой план. Тот самый, согласно которому революцию должен начинать 3-й пехотный корпус под командой самого Бестужева. Муравьев назначался командующим петербургской гвардией, а Пестель должен был довольствоваться ролью начальника «обсервационного, пограничного и притом бездействующего корпуса» со штабом в Киеве.

Судя по показаниям Пестеля, он встретил это предложение скептически. Председатель Директории повторил свои возражения о том, что без Северного общества начинать революцию невозможно, а «северяне» вряд ли готовы к действию. Кроме того, он дал понять Бестужеву, что без содействия 2-й армии победить будет весьма проблематично. Разговор, скорее всего, был трудным и закончился ничем.

После этого Пестель в последний раз пытается преодолеть раскол. Через некоторое время после отъезда Бестужева-Рюмина Сергей Муравьев-Апостол становится третьим членом тульчинской Директории. Юшневский противится этому назначению, но Пестель настаивает на своем. Сохранились сведения, что при этом Пестель даже передал Васильковскому руководителю некие полномочия «главноначальствующего» над всем тайным обществом.

Но очевидно, что в итоге компромисс все же найден не был. Сентябрьской встречей с Бестужевым-Рюминым заканчиваются все личные контакты Пестеля с Васильковской управой. Большинство своих последующих действий по подготовке революции Пестель предпринимает, не ставя Муравьева в известность.

Опасаясь, что его обойдут, оставят в стороне от будущей революции, Пестель после встречи с Бестужевым-Рюминым решает перенести дату начала революции с мая 1826 года на январь. И все последующие действия и Пестель, и Юшневский предпринимают, исходя именно из этой даты.

* * *

В последних числах сентября Пестель отправляет 1-ю гренадерскую роту своего полка во главе с капитаном Май-бородой в селение Махновку. В Махновке находился дивизионный штаб генерала Сибирского, и рота капитана должна была нести там караул. Майборода пугается и решает донести правительству на своего командира. И здесь важно понять, зачем Пестель отослал Майбороду в караул и чего, в свою очередь, испугался капитан.