Песня Рахеро и другие баллады - [16]

У Тататуа мыса, где Пофату-рау грот[105],

Они, оставивши корабль, решили прогуляться,

И к речке местной[106] подойдя, решили искупаться.

И только вышли из воды, Теэна[107] шёл там вдруг,

Что королю Таихиа[108] из Таутиры друг.

Он дев приветствовал тепло и в гости приглашал

(Одна была «прям всё при ней», другая – чуть тоща),

И он подумал: «Мне – худей, ведь я таких люблю.

А ту красавицу отдам я в жёны королю».

И к королю он поспешил и так ему сказал:

«Тебе красавицу нашёл, таких ты не видал!

Её подругу, что при ней, которая худа,

Ты мне, пожалуйста, отдай, я буду рад тогда.

Они сейчас на корабле, ты только дай добро,

И их корабль пристанет здесь, сквозь пены серебро».

Король одобрил этот план, и подан был сигнал,

И путешественниц корабль вмиг к берегу пристал.

И вскоре стала королю Уру-ма-раи-тапу супругой,

Теэна же, что друг его, стал мужем над её подругой.

И королева с королём жить стали счастливо в долинах.

Ауа-тоа-и-Таити[109], родился вскоре, то был сын их.

Он рос в раздольях Таароа[110] и, когда вырос наконец,

Был должен обойти Таити, так пожелал его отец,

Чтобы пир праздничный устроить, пред тем, как он уйдёт в поход,

Он должен всех побеспокоить, собрать, что даст ему народ.

И в белизну своей повязки свои он бёдра обернул,

И из гибискуса накидки четыре штуки натянул[111],

Своё копьё «Гор расщепитель»[112] рукою мощною он взял,

И, как желал его правитель, он по Таити пошагал.

Он до селения Пюнаауя[113] дошёл, что там стоит поныне,

И там увидел он принцессу Те-море-арии-вахине[114].

Она приветствовала гостя. Ауа-тоа оробел,

И свой поход прервал принц тут же, и возвратился в свой удел.

И так, к себе домой вернувшись, он произнёс, увидя мать:

«Пускай наш праздник и отложен, но я хочу тебе сказать:

Решил я в жёны себе взять Те-море-арии-вахине,

Она во всём ко мне подстать – принцессой в Пюнаауя ныне».

«Не вздумай, – мать ему сказала, – ты ту принцессу в жёны брать!

Ведь можешь браком неуместным всю власть свою ты растерять».

«Кто ты такая, чтоб решать тут? Не я ль Раа-мау-рири сын[115]?

Мне не нужны твои причины. Решу всё сам я и один!»

«Тогда иди!» – она сказала, и слёзы стали уж бежать.

Ауа-тоа удалился, пошёл принцессу в жёны брать.

Вождь в Пюнаауя принца встретил, и тёплый был его приём.

«Ауа-тоа-и-Таити, будь ты здоров, пришедший днём[116]», –

Так сказал вождь из Пюнаауя и пригласил его присесть,

Меж тем гонец был сразу послан, чтобы невесту к ним привесть.

Она тогда в реке купалась, когда гонец примчался вдруг:

«Пришёл тот человек, который тобой назначен как супруг»[117].

Девица поспешила к принцу. И свадьба вскоре состоялась:

Все в Пюнаауя пировали, как принц с принцессой обручались.

II. Рождение Хоно-уры

Одну лишь ночь передохнувши, потом, на завтраке, с утра,

Ауа-тоа тестю с тёщей тут говорит: «Ну всё, пора!

Пора нам путь с моей женою в предел моей страны держать».

Собрали им еды в дорогу, циновок дали, чтоб лежать.

Он на копьё повесил ношу, забрал жену и вышел в путь.

Им встретились в лесу два воина: один высок, другой – ничуть,

И говорили: «Все мы воины, так, братство воинства храня,

Оставь на нас свою супругу, пусть развлечёт нас среди дня».

Ауа-тоа согласился: «Жена пусть скрасит ваш досуг,

Но только здесь, у этой речки», – так ограничил их супруг[118].

Они, нарушив все запреты, решили женщину забрать.

То принц заметив, рассердился и, взяв копьё, бежал карать.

Хоть и длинна была погоня, в конце он всё же их догнал,

Своим копьём сразил обоих и их останки закопал,

Себе забрав все их пожитки, назад вернул свою жену

И с ней к долинам Таароа продолжил путь в свою страну.

Там их родители встречали и их к мараэ[119] отвели,

Где из платана[120] листьев крупных дом для их свадьбы возвели.

И пир чтоб свадебный устроить, еды запасы там их ждали

Там были фрукты, таро, птицы и угри горных рек лежали,

И люди там со всей округи собрались вместе пировать,

Чтоб праздник королевской свадьбы в своём народе отмечать.

Когда жене Ауа-тоа рожать уж сроки подходили,

Ей женщины её народа корзины с эйнаа[121] приносили.

И рано утром принц, проснувшись, принёс дрова и печь раздул,

Чтоб эйнаа жареных готовить, достав их, в листья завернул,

И, приготовив так, принцессе еду поднёс с почтеньем он,

Она, поев, была довольна, и он был удовлетворён[122].

А вечером она кричала от болей схваток родовых,

И вот родился Хоно-ура, но не похож был на других,

Он не похож был на ребёнка, не собирался он кричать,

Родители уже хотели зверюшку ту земле придать,

Но Веро-хути-и-те-раи[123] с небес к ребёнку снизошёл,

И пробудил его сознанье, и разум в чувство произвёл:

«Давай, восстань! О, Хоно-ура, – звучали так слова внутри, –

Пускай родители узнают, что воин ты. Заговори!»

И Хоно-ура, пробудившись, сказал родителям своим:

«Нет! Хоронить меня не надо! – вот так он обратился к ним. –

Родитель мой, Ауа-тоа, меня ты должен пощадить,

Чтоб вырос я могучим воином и людоеда смог убить,

Что угрожать будет народу из зверских Ту-ма-тахи[124] стад.

Я члены лишние отброшу[125], и мной ещё ты будешь рад!»

Те-море-арии-вахине, что мать его, тут говорит:

«Ты слышал, муж Ауа-тоа? Не так ли речь людей звучит?

Он говорит, могучим воином он в будущем сумеет быть,