Песни славянских народов - [14]

И с хаджами заодно гуляет.»

Как услышал царь-султан те речи,

Призывает двух в себе чаушей:

«Вы ступайте, верные чауши,

Отыщите Кра́левича-Марка,

Позовите на диван к султану!»

Побежали верные чауши,

Отыскали Кра́левича-Марка:

У шатра сидел Кралевич-Марко,

Перед ним стоит златая чара,

Что двенадцать ок вина вмещает.

Говорят Бралевичу чауши:

а Слышишь ли ты, Боролевич-Марво,

Царь-султан тебя желает видеть,

На диван тебя зовет султанский.»

рассердился Королевич-Марко,

Как пустил он золотую чару,

Как пустил ее в чаушей царских:

Разлетелася на части чара,

Да и головы на части то же,

Пролились вино и кровь на землю.

Марко встал, идет к царю-султану,

Сел направо у колен султанских,

На брови самур-воллак надвинул,

Буздыган перед собою держит,

На плече отточенная сабля.

Говорит ему султан: «послушай,

Названный мой сын, Кралевич-Марко!

Издал я в народ наказ султанский,

Чтоб вина пять в рамазан не смели,

Чтоб долман зеленых не носили,

Кованых не прицепляли сабель,

Хороводов чтобы не водили.

Слух идет, рассказывают люди,

Слух недобрый, Марко, нехороший,

Будто Марко водит хороводы,

Будто носит доломан зеленый,

Кованую саблю прицепляет,

В рамазан вино пьёт на базаре,

Да еще хаджей подчас накличет,

Чтобы вместе с ним они гуляли.

Что колпак ты на брови надвинул?

Буздыган перед собою держишь,

На плече отточенную саблю?»

Говорит царю Кралевич-Марко:

«Царь-султан, отец ты мой назва́нный!

Пил вино в часы я рамазана,

Оттого-что вера это терпит;

Угощал хаджей я перехожих,

Оттого-что не могу я видеть,

Чтоб я пил, другие лишь смотрели;

Пусть не ходят лучше по харчевням!

Если я ношу зеленый до́лман,

Так затем, что он пристал мне больше;

Прицепляю кованую саблю,

Оттого-что я купил такую;

С девками играю в хороводах,

Оттого-что не женат, а холост:

Ведь и ты, султан, как я же, холост.

Что колпак я на́ брови надвинул:

Светишь ярко – от тебя мне жарко!

Буздыган держу перед собою

И еще отточенную саблю,

Оттого-что не хотел бы ссоры:

Если же она, не дай Бог, выйдет –

Плохо тем, кто будет ближе к Марку!»

Глянул царь направо и налево:

Не было ль кого там ближе к Марку?

Никого, а царь-султан всех ближе.

Царь назад, а Марко наезжает,

Так султана к самой стенке припер.

Царь в карманы: вынул кучу злата,

Вынул сотню золотых червонцев,

Отдает Кралевичу их Марку:

«На, поди вина напейся, Марко!»

Марко-Королевич и Мина из Костура

Сел за ужин Королевич-Марко,

Со своею матерью родимой,

Хлеба рушать и вина откушать.

Вдруг приходят три письма к Краль-Марву:

Что одно-то из Стамбула-града,

От царя-султана Баязета;

А другое из Будина-града,

От будимского приходит краля;

А и третье из Сибинья-града,

От того ли Сибинянин-Янка.

Что письмо из города Стамбула:

На войну султан зовет в нем Марка,

Против лютых воевать арапов.

Что письмо из города Будима:

Краль зовет в нем Королевич-Марка

На свою на свадьбу сватом милым.

Что письмо из города Сибинья:

В нем зовет Краль-Марка на крестины

Воевода Сибинянин-Янко.

Молвит Марко матери родимой:

«Ты скажи мне, мать моя родная,

Ты скажи, кого теперь мне слушать:

То ли слушать мне царя-султана

Й идти с ним воевать арапов;

То ли слушать враля из Будима

И идти к нему на свадьбу сватом;

То ли душат Сибинянин-Янка

И идти мне к Янку на крестины?»

Мать на это Марку отвечает:

«Милый сын мой, Королевич-Марко!

В сваты идут, Марко, веселиться,

В кумовья, сын, идут по закону,

На войну же идут по неволе.

Ты иди, сын, на войну с султаном,

Воевать иди арапов лютых:

Бог простит, лишь только помолися,

Бог простит, а турок не умолишь.»

Марко матери своей послушал:

Собрался он в путь к царю-султану,

Взял с собой слугу он Голубана;

Отъезжая матери он молвит:

«Ты послушай, мать моя родная,

Запирайте с вечера ворота,

И поутру позже отпирайте:

Не в ладах я с Миной из Костура,

Так боюсь: придет он, окаянный,

И дворы мои разграбит белы!»

Так сказавши, отъезжает Марко

Со своим слугою Голубаном.

Как на роздыхе на третьем были,

Вечерять Кралевич-Марко начал,

Голубан вино ему подносит:

Только взял Кралевич-Марко чашу,

Вдруг напала на него дремота,

Опустил он чашу на трапезу,

Чаша пала, не пролив ни капли;

Голубан его тихонько будит:

«Государь ты мой, Кралевич-Марко!

Не в-перво́й ты на войну собрался,

Но ни разу не было с тобою,

Чтоб за тра́пезой тебе вздремнулось,

Чтоб дремавши выронил ты чашу!»

Ото сна Кралевич тут очнулся,

Говорит слуге он Голубану:

«Голубан возлюбленный и верный,

Мало спал я, чуден сон я видел!

Ах, не в час мне этот сон приснился:

Снилось мне, что подняла́ся туча,

Подняла́ся от Костура-града,

Над моим Прилепом разразилась,

Был в той туче Мина из Костура:

Он дворы мои разрушил белы,

Он конём на мать мою наехал,

Взял в полон мою подругу-любу,

Из конюшен всех коней повывел

И добро из ризницы похитил.»

Голубан на это отвечает:

«Не пугайся, Королевич-Марко!

Не вздремнуть чтоб мо́лодцу такому!

А что сон тебе теперь приснился:

Лжив бывает сон, Кралевич-Марко,

Бог один лишь истина святая!»

Как приехали к царю-султану:

Стал сбирать великую он силу,

Двинулась та сила через море,

На арапскую напала землю,

Побрала́ невесть-что градов-весей,

Сорок градов и еще четыре.

А когда дошла до Кар-Окана

Била три года Окан проклятый,

Но Окан султану не дается.

День и ночь сечет арапов Марко

И султану их башки приносит,

А султан дарит за это Марка.