Песни и стихи. Том 2 - [56]

В.В. Стилизацию обязательно. «В сон мне жёлтые огни» — такая стилизация на цыганские темы. Почему вдруг? Потому что есть пластинка, выходит, они поняли, что это им известно. Это, конечно, они принимали безусловно. Но самое ценное не это. Если по названиям, я вам скажу: «Натянутый канат», песня, по названию которой назван даже диск, принималась лучше всего; песни с напором и отдачей — после которых надо вытирать влагу; и, как ни странно, некоторые вещи куплетной формы, предположим, такая шуточная песня «Ой, Вань, смотри, какие клоуны», т. е. где я имел возможность актёрски чего-то проиграть. Их очень забавляло. Оказывается, у них это не существует совсем, то есть, у них есть кафе-театры, где один человек разными голосами разговаривает, то, что у нас называется пародист, у них называется шансонье, и, оказывается, что слово «шансонье» совсем не означает то, что мы под него подкладываем здесь — бард, менестрель, шансонье. Ничего подобного. Шансонье — это вроде нашего конферансье. Ну так вот, значит, когда они видели, что я меняю голоса и разные характеры представляю, это их страшно забавляло, и я видел, как они сразу хватались за текст (к этому времени пластинка уже вышла), начинали смотреть, в чём же там дело, и запоздало хохотали, когда не надо хохотать. Начинается следующий куплет, а в зале общий хохот, потому что они успели прочитать, чего я там пел. Короче говоря, я не могу что-то особенно выделить. Если они пришли, вы знаете, от зрителя тоже много зависит — зачем человек пришёл. Если он пришёл для того, чтобы потом прийти и рассказать знакомым: «Я такую ерунду смотрел» — он так и смотреть будет. Если он пришёл совсем непосвящённым, тут уж зависит от того, что происходит на сцене. А есть ещё и обратный эффект — изумительный! — когда человек пришёл для того, чтоб ему понравилось. Вот он пришёл на этот вечер, он хочет, чтобы зрелище или человек, с которым он сейчас познакомится, ему понравились, и тебе остаётся сделать вот столько ещё для того, чтобы это случилось. Вот я в Италии это ощущал очень. Итальянцы… они так хотят, чтоб ты им нравился, что тебе ничего не остаётся делать.

Вед.: Расскажите о новом спектакле вашего театра.

В.В. Это спектакль очень странный. Это даже не спектакль, это новое зрелище. Я считаю, что мы придумали новую форму театрального действа. Нам вдруг стало досадно в какой-то определённый момент, что всё, что мы пишем для фильмов, для театров других или для спектаклей, которые сходят со сцены — все пропадает. Получается, что это работа в корзину. И мы решили из этих вещей, которые исчезнут навеки и которые якобы привязаны к определённому фильму, спектаклю и там передаче телевизионной, сделать просто спектакль. Такой концерт, спектакль, я не знаю, как хотите назовите, такое зрелище. Попробовали, сделали. Сначала он был с объяснительным текстом, я его произносил. Потом Любимов придумал привозить с нами макет нашего театра, освещать его одним маленьким фонарём: на меня ставят красный свет, Золотухину — он в кино всегда играл милиционеров — на него врубают такую зелёненькую бумажку — ему, значит, везде открыта дорога; другому — какой-то другой цвет, т. е. мы в этом маленьком зальчике делали ещё и освещение. Получилось действо. Мы сможем этот спектакль — почему он нам удобен — возить в любое другое место, в любой город, потому что мы возим планшет, т. е. рисованный такой ковёр, так точно размером с нашу сцену. В общем, свои стены помогают. И получилось, что это вот такое, какое-то с теплотой с нашей стороны сделанное действо. Смотрят его с громадным интересом, с удовольствием. Сначала там были люди в недоумении, но сейчас в Москве, я думаю, это самое популярное зрелище. На него так же трудно попасть, как на «Мастера и Маргариту», на который приходит очень много людей, а после первого акта человек 50 уйдут, потому что ни черта не понимают и идут потому, что достали билеты. В основном, это работники торговли. Я однажды пришёл к одному работнику торговли — мне нужно было к празднику чего-нибудь — меня представили, я так робко говорю: «Хотите пару билетов на премьеру сегодня, просто в благодарность вам за то, что вы мне быстро, без потерь времени поможете решить вопрос стола — у меня гости». Он на это так со скучным видом (он по-моему язвенник) достал такую пачку пропусков — в Дом кино, в Дом литераторов, на все просмотры фильмов, на Таганку — куда угодно. И я понял, что предлагать ему нечего, так говорю: «Ну и от вас мне ничего не надо» — и ушёл. Это я к чему рассказал? — что этот самый спектакль очень популярен, и думаю, что даже вот эти самые работники торговли туда с трудом попадают сейчас.

В.Высоцкий

Из архива М.Шемякина

ВЛАДИМИР СЕМЁНОВИЧ ВЫСОЦКИЙ

Родился 25 января 1938 года в Москве.

Его мать, Высоцкая Нина Максимовна, 1912 года рождения, по специальности переводчик немецкого языка, последние годы работала в НИИ химического машиностроения заведующей бюро научно-технической документации, с марта 1980 года — на пенсии.

Его отец, Высоцкий Семён Владимирович, 1916 года рождения, связист, ветеран Великой Отечественной войны, полковник в отставке, в настоящее время работает директором Почтово-телеграфной школы Московского почтамта.