Песни и стихи. Том 2 - [55]
В.В. Мне кажется, что как раз именно это не очень широко освещалось в газетах, я думаю, вам очевидцы рассказали? Успех, действительно, был колоссальный: за последнее десятилетие ни один драмтеатр, не только наш, но и в мире, не может похвастаться таким успехом, как таганцы. Пожалуй, только Питер Брук со своим спектаклем, где они играли на трапециях, — это был, по-моему, «Сон в летнюю ночь» — они все играли на трапециях, т. е., у них были актёры, как акробаты.
Вед.: У нас сегодня предмет разговора песня, так вот: три концерта всё-таки было в Париже?
В.В. Было три концерта, да. Значит, очень если коротко: мы сыграли 40 дней подряд несколько спектаклей, которые привезли, я играл там Гамлета, я играл там «10 дней». Мы привезли четыре спектакля, значит, я был занят в половине репертуара. Потом театр уехал в Москву, а я давно уже получил приглашение сделать несколько выступлений в Париже и, чтоб несколько раз не выезжать — с одной стороны, по времени, а потом — накладно — мы решили сделать просто: вот я останусь и сделаем эти выступления. Никто не предполагал, что это будет сделано так. Вообще, я вам скажу, история странная этой поездки. Сначала был вечер поэзии советской, и я попал в число всех приехавших поэтов. Это было 26-го октября, было в громадном зале на семь тысяч человек при громадном скоплении народа. Потом вечер кончился, приехал театр, тут я стал выступать как актёр, а потом уже уехал театр, тут я стал выступать как автор и исполнитель своих песен.
Вед.: В этом же зале?
В.В. Залы были разные. Все три зала были другие. Вот последний зал был очень смешной. Они мне отдали зал, в котором работают начинающие певцы. Он очень остроумно сделан: сцена выдаётся таким мысом — как бы корабль — значит, если мало людей, они в этот сегмент, который образуется перед сценой, сажают всех зрителей, а что происходит здесь, ты не видишь, потому что они почти все сзади тебя. Если людей побольше, они могут немножечко отодвинуть сцену — тогда ты видишь, что тоже вроде полный зал. А если уже полный зал, тогда они совсем её отодвигают. Это сделано, чтоб не травмировать начинающих певцов, у которых иногда в зале бывает два человека, которых он сам пригласил и которые об этом случайно вспомнили. У меня могла случиться даже такая история, потому что расклеили афишки в пятницу вечером (жёлтенькие такие листочки) только в этом районе. Зал назывался Элизе Монмартр, и в первый день у меня оказалось 350 человек, на что никто не рассчитывал, и забегал директор-француз, ничего не понимающий, что я пою, как могло получиться, что больше половины зала людей. Это не может быть — не было рекламы, ничего. На второй день у меня было человек 500, а в третий день мы не пустили то же число людей, что было в зале. Так прошли эти концерты. То есть, я считаю, что они тоже прошли с большим успехом. Во всяком случае, французы говорят, что это — невероятно.
Вед.: Ну, а понимание французской публикой песен?
В.В. Вот тоже: я подумал сначала, что это все больше любители русского языка и русской словесности. Возможно, так оно и было. Но на последнем концерте по опросу — это очень просто делается, там несколько ребят студентов-социологов, они взяли просто опросили — оказалось, что из 960-ти человек, которые заполнили зал в этот день, 600 вообще не говорят и не понимают по-русски. Остальные любят русскую литературу, пришли послушать. Как это было сделано? Был маленький перевод на 20 секунд, я пел в сопровождении своего гитариста, с которым я уже записал несколько дисков, и из симфонического оркестра французского национального оркестра у меня был басист, и я с гитарой. Вот в таком сопровождении. Работал я без перерыва час двадцать, потому что я жутко не люблю делать перерывы, я считаю, что для авторской песни перерывы не нужны, потому что, только установишь контакт с людьми, вот только это вот самое, что не ухватишь ни носом, ни ухом, ни глазом, а каким-то там, я не знаю, подсознанием, шестым чувством, — вот этот контакт, который случился — надо перерыв делать, все пойдут в буфет… я не люблю очень.
Поэтому я такой прессинг устроил — час двадцать. Я успел спеть им около 30-ти вещей, и я вам должен сказать, что приём мало чем отличался от того, что здесь. И знаете почему? Я думаю, ну конечно, нервов больше было — первый раз на чужой аудитории, ещё я узнал, что мало понимают, но, например, на некоторые вещи была реакция сильнее, чем здесь, чем в Москве. Знаете как, «нет пророка в своём отечестве»… Москвичи знают, что я всегда тут, под боком, что можно пойти в театр, слышать и видеть, тем более, что у нас есть новый спектакль, где я пою, «В поисках света» называется. А там они знали, что может быть, никогда больше не придётся послушать, и в благодарность они просто демонстрацию мне устроили за исполнение нескольких вещей, за то, что я перед ними трачусь, за то, что не позволяю себе — они там не знают языка, предположим, вот эти 600 человек — а я с ними общаюсь, как будто бы они полностью понимают всё, что я пою.
Вед: Какие песни французская публика принимала больше, чем остальные?
Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.
Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.
В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.
Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».