Песнь о зубре - [9]

Что поручалось, всегда выполняли без страха,

Даже и зубр доставлялся к ногам властелина.

Я-то, признаться, не верю, что так оно было,

Но старики утверждают, что все это правда.

Вот о смекалке народа по части ловушек

Можно сказать без сомнения — это искусство!

Стенка двойная из бревен, подобная клину,

В пуще рубилась; широкие спереди клещи,

Дальше — все уже, и в них посредине засовы,

Тщательно скрытые зеленью, ветками сосен,

Чтоб не учуял опасности зверь осторожный.

В красной накидке ловец-зазывала по клину

Вдруг пробегает, сверкая мечом над собою.

Зубр это видит. Глаза наливаются кровью.

Вот он срывается с места, помчался прогоном,

Но возмутитель спокойствия — как растворился:

В стенке же лазы, и в них-то и скрылся охотник.

Зверь между тем, разогнавшись в погоне, ворвался

Прямо в ловушку: засовы в мгновение ока

Путь преградили и сзади и спереди — пойман!

Тотчас встают из укрытий ловцы, обступают

Это чудовище. Петлю бросают на шею.

Крепят узду и треножат, а задние ноги

Намертво путами вяжут, чтоб шаг ограничить.

Силой оружия целых отрядов не взятый,

Здесь укрощен он и сломлен превратностью рока.

Пообмотав его мощное тело веревкой,

Тянут, как гору, на выход. И, ужаса полный,

Пеною пышет свирепый гигант, поддается;

Весь содрогаясь, идет он сквозь толпы в неволю.

В лагерь приводят, а там, развязав, выпускают

В чистое поле, — здесь будешь живою мишенью

Всадникам княжеским. Бейте копьем иль стрелою,

Приобретайте на нем драгоценнейший опыт!

Как утверждают, не только на копьях и стрелах

Делались метки — живая мишень испещрялась

Метками тоже, и кто попадал в нее точно,

Высшей наградою тот награждался; другие ж

Брали призы по удаче. При Витовте славном

Тех отмечали, кто глубже копьем своим метким

Ранил животное или пронзал его тело.

* * *

Годы княжения Витовта названы веком

Самым прекрасным совсем не за то, вероятно,

Что возвышала правителя бранная слава.

Нет же, скорее за то, что превыше богатства и счастья

Ставил он духа богатство и благоговейно

С верой глубокою чтил Всемогущего Бога.

Первый с народами княжества приняв крещенье,

Все заблуждения в вере былой осудивши,

Он истуканов язычества сжег и построил

Храмы Всевышнему Господу. Благочестиво

Жаловал землями и состоянием он духовенство.

Славу великому Витовту петь прекращаю,

Хоть не по воле своей обошел я владыки деянья.

Я, несомненно, увлекся, а следует помнить

Твердо предмет разговора — о северном крае,

Да и о зубре пора бы закончить сказанье.

Кружным путем я совсем от него отклонился,

А между тем, не пора ли вернуться к охоте?

* * *

Загнанный и утомленный погоней и криком,

Зверь, наконец, изнемог; исчерпалась, иссякла

Ярость, и будто почуял — конец недалеко,

Весь он в испарине, дышит прерывисто, с хрипом;

Ноги не держат; бредет и уже не владеет

Телом обмякшим; гляди — упадет и погибнет.

Дух полонившая злоба в глазах затухает.

Спешились всадники; в чащу уводятся кони.

Вот, по обычаю, смелою поступью к зверю

Юноши вышли свалить его близким ударом

Острых клинков. И стоят они с храбростью дивной

К смерти лицом и с надеждой на почести славы.

Взмахом клинков, разрезающих воздух со свистом,

Каждый к себе подзывает угрюмого зверя.

Загнанный и изнемогший, он с места рванулся

Прямо на юношу, тот отскочил за деревья.

Зубр развернулся, наметил мишень и с разбегу,

Будто палящая молния, дерево рушит;

Падают ветви, летят во все стороны щепки,

Смертью грозят покачнувшийся ствол и обломки.

В оба гляди, молодец, напрягай все вниманье,

Место такое неопытным мало подходит!

Был очевидцем я: храбрый и сильный охотник

Выпустил меч, когда зубр приближался скачками

К дереву, где он стоял, цепенея от страха.

Не осени нас удача по милости Божьей,

Друг наш попал бы в объятия смерти. На счастье,

Дерево было густою сосной, и на кроне

Мирно покоилась шапка сыпучего снега.

Как только дерево вздрогнуло и покачнулось,

Сучья упруго встряхнулись и белая туча,

С кроны скользнув, опустилась, как занавес, сверху.

Смелый охотник исчез на мгновенье, но тут же

Сила и резвость к нему чудодейно вернулись —

Бросился бегством спасаться сквозь муть снегопада.

Громко осмеян был в этом своем злоключенье,

Будто от смерти нельзя уходить, неприлично,

Или в борьбе, где намечена цель — побыстрее

Вырвать победу, — сражаются равные силы.

Грянул удар, и вонзились рога в древесину.

Ствол охватил, как объятием, но удержали

Корни сосну в плодородной суглинистой почве.

Если ж сосна боровая, довериться ей ненадежно —

Кто за ней скроется, с нею ж и будет повергнут.

Бури удары сосне хоть бы что — не подвластна,

А под ударом его лобовым — погибает.

* * *

Дивное зрелище! Тщится сосну опрокинуть,

Весь содрогаясь, бодает ее и кружится,

В бешенстве слепнет, не делая больше различий

Меж человеком и деревом, давит рогами

Ствол, как врага, и, должно быть, считает — прикончил.

Не различить в этом облаке пара и снега,

Где они оба — разгневанный зубр и охотник.

Ярость зверей в исступлении все же различна —

Многие зоркости глаза и в ней не теряют.

Всем еще, видимо, помнится то, что случилось

При короле Александре. Такое несчастье

В худшем исходе могло б утопить королевство

В горьких слезах, но Бог миловал — скорбь миновала.

В пуще помост был построен в четыре опоры