Первый День Службы - [129]

Вся капелла выла и стенала.

— Наш не виноват, ето Гроздев, подлец, его всегда с пути сбивает! И соседи ето вам скажуть, подтвердять! Наш никогда ни на кого первым руку не подымал. Ето они с Зиленковым его заставили. Вы допытайте их, зачем нашего Сашку сбили. За нашего все соседи подтвердять, и в школе ён примерный, а того сявку давно пора в цепи заковать, штоб людям спокойней жилось!

И все это под дружный плач и вопли. Витька сидел еще в дежурке в решетчатой клетке, как зверь в зоопарке, и весь концерт слышал прекрасно. Потом, когда его освободили, Чавыны родители заискивающе улыбались и спрашивали, как здоровье, хотя вряд ли могли знать, что Витька все слышал. Но если бы случилось вновь то, что случилось, и если бы даже Шпала сидел напротив них, они еще раз точно так же обливали бы его грязью, чтобы вытащить своего. Витька потом долго обходил стороною их дом, не мог терпеть этого двуличия, хотя Чава забежал к Шпале в первый же день. В конце концов он пересилил свою брезгливость, понимая с самого начала, что Чава тут ни при чем, хотя и в его характере было что-то от характера родителей. «Яблочки от яблоньки недалеко падают!» Случись ему спасать свою шкуру, и Витьку он выдаст с потрохами да еще и оговорит. Ведь были за душой у друга подленькие штучки типа водочной эпопеи. Потом пришла пора любви и они с Чавой лазали по бельевым веревкам, по простыням через балконы в общаги к бабам и занялись этим почти всецело. Как-то, это было еще до тюрьмы, ища приключений, влезли через черный ход в городской драматический театр. Вернее, это были грузовые ворота, большие и закрытые изнутри на засов. Они этот засов отодвинули и вошли. Блукали по лабиринтам подвалов, заваленных невообразимого вида декорациями, прочим громоздким хламом и все в пыли выплыли прямо на сцену, когда там шел спектакль. Хорошо — дядя из суфлерки замахал им руками, упоминая чью-то мать и они смылись за кулисы. Оттуда, предварительно отряхнувшись, и помыв в сверкающем кафелем и медью туалете рожи, через коридор проникли в зрительский зал. Здесь они познакомились с двумя юными особами из культурных интеллигентных семей, принявшими наших друзей за начинающих артистов. Обоих пришельцев это сравнение глубоко оскорбило. Шпала с Чавой начали взахлеб доказывать девушкам, что они уже вполне состоявшиеся артисты, можно сказать — мастера своего дела! Что артистами вообще не становятся, ими рождаются, и вот кореша именно таковыми и уродились, у них это в крови. Гастроли устраивают регулярно по всей округе. Критиковали почем зря игру своих коллег на сцене, приглашали девушек совершить с ними турне… Девушки назвались секретаршами из обкома партии. Потом выяснилось, что они такие же секретутки, как друзья артисты — любители!

Кроме того, у Сашки возникла идея фикс стать более мужественным и не ходить у Витьки в подручных, а самому создать собственный авторитет среди молодежи. Он попросил Шпалу объяснить, как это сделать, и, в частности научить Чаву работать кулаками. Витька охотно высказал Сашке свои убеждения о том, чем можно заработать себе авторитет и передал все необходимые знания по теории бокса, которыми располагал сам. Ведь кулаки в зарабатывании авторитета с точки зрения Шпалы были главным! Поэтому он детально объяснил технику удара, демонстрировал и заставлял Чаву повторять и запоминать движения. Тренировались на свисающих листиках какого-нибудь дерева. Это был самим Витькой изобретенный, любимый его способ тренировки.

Отклоняясь слегка от темы, скажем, что далеко не все боксеры умеют хорошо бить из различных положений! Порою даже знаменитости имеют в своем арсенале всего один коронный нокаутирующий удар. К тому же тренеры приучают бить их только из стойки, а этого в драке явно недостаточно! Сам Гроздев начинал в боксе как левша. Для левши классические методы защиты и ведения боя нужны в гораздо меньшей степени, чем для обыкновенного боксера. Гораздо важнее уметь провалить противника, вызвать его на себя и работать на опережение (то есть уметь предвидеть следующий шаг, финт и уйдя от него одновременно нанести встречный) Значит, для левши главное — хорошая реакция, сильный удар, а боксерская стойка вторична — она от всех бед не спасает! Постепенно начал работать в открытой стойке, а это уже совершенно другая стратегия: тут для противника твоя рожа и руки в разных местах, за всем не уследишь! Короче, от подобной тактики его стойка тоже не защищает, и тут уж кто ловчей! Совершенно ясно, что Шпале пришлось «изобретать заново велосипед», то есть, пересматривать технологию удара с тем, чтобы она была применима из всех положений. Никто ему в этом не помогал, да и помочь вряд ли мог: тренеры умели объяснить принцип удара только из стойки, да и то лишь приблизительно! Если следовать только ему, никогда никого не нокаутируешь. Боксеры высокого класса вначале занимались от Шпалы отдельно, и приходилось часами выстаивать на улице, наблюдая их тренировки в зале. Шпале они тогда казались богами! Волшебниками своего дела. Всего через полгода его еще с одним парнем из группы перевели в эту сборную. Но, как теперь Витьке кажется, обольщаться не следует! Перевели его в качестве груши для мастеров. Во всяком случае, никто Шпалу тут ничему не учил. Руководство тренера заключалось в том, чтобы определить, кому с кем стоять в паре и сколько раундов, либо — какие отрабатывать удары по мешкам. Предполагалось, что всю теорию попавший сюда спортсмен уже должен знать и сам! Никакой теории Шпала однако не знал, и на первых порах забыл даже то, что умел (И слава богу! Иначе он бы ничему путнему не научился!) У него появилась даже паскудная привычка закрывать глаза, встречая удар. А били Витьку боги и мастера своего дела нещадно! С месяц он ходил весь в синяках, зубы во рту постоянно шатались и голова, конечно, побаливала. Что говорить, были мысли, особенно на первых порах, бросить этот бокс к чертовой матери! Но на нем ведь Шпала строил все свои надежды относительно дискарей, Ларочки, и вообще своего положения в молодежной среде города! Ему нужно было научиться бить по-настоящему! А здесь Витьку никто этому не учил! Шпале лишь предоставили возможность докумекать самому. Для этого, коли уж попал в сборную, оставалось держаться изо всех сил и наблюдать, наблюдать, запечатлевать на фотопленку памяти каждое движение, жест, прием…Чтобы дома это все мысленно прокручивать несчетное количество раз, думая и сопоставляя.