Первое дело Матильды - [35]

– Понимаю, – киваю я, переваривая обилие новой информации, прежде чем вернуться к нашему делу. – Но сегодня у хранилища Шпруделей вас даже язык подвёл?

– Я ощупал сейф и облизал его, – тихо говорит Рори, – но совершенно ничего не произошло. Так, словно… это опять прозвучит несколько странно – словно сейф и сам не понимает, что он жертва преступления… – Поднявшись из кресла, Рори с задумчивым видом принимается расхаживать среди своего собрания всевозможного барахла, пока резко не останавливается, будто его внезапно осенило. – Возможно, потому, что никакого преступления в узком смысле слова не произошло, – тихо бормочет он себе под нос.

– Что вы имеете в виду? – не понимаю я.

– Вот просто представь себе на секунду, что ты сейф, – говорит застенчивый детектив.

– Допустим, – говорю я.

– Итак, ты сейф и стоишь себе в комнате, – продолжает Рори. – А потом кто-то входит в комнату, набирает правильную комбинацию цифр, открывает сейф, забирает жемчужину и снова закрывает сейф. Опять-таки с помощью нужного кода. Заподозришь ли ты, будучи сейфом, что здесь совершается преступление?

– Трудно сказать. А какой я сейф – шустрый или тупой? – дурачусь я, но тут же стараюсь принять серьёзный вид, как и положено многообещающей представительнице молодых сыщицких кадров. – В общем, так: если кто-нибудь набирает верную комбинацию цифр, это, конечно, не выглядит как преступление, – говорю я. – Но если этот кто-то забирает из сейфа жемчужину, то это кража. А значит, преступление.

– Разве что… э-э-эм… – робко говорит Рори, – разве что этот человек каким-то образом может претендовать на жемчужину Шпруделей. Например, потому, что он член семьи, – на лицо сыщика ложится тень. – Если исходить из фактов, то Шарлотта действительно подходит на роль преступницы. Она член семьи Шпруделей и единственная, кто знает нужную комбинацию цифр. И на сейфе обнаружились только её отпечатки.

– Но вы же не думаете на самом деле, что это сделала она? – на всякий случай уточняю я.

– Нет. Разумеется, нет, – мотает головой Рори. Доктор Херкенрат – понял он, о чём речь, или нет – согласно лает. – Мне только интересно, почему комиссар Фалько так уверен в её виновности, – задумчиво наморщив лоб, говорит сыщик.

– По мне, так подозреваемый номер один – Дориан Шпрудель, – заявляю я. – В конце концов, он тоже из семьи Шпруделей. Комбинацию цифр он мог выяснить с помощью каких-нибудь уловок. И в отличие от Шарлотты у него есть мотив: ему нужны деньги!

– Возможно, – скорее сам себе отвечает Рори. – Но почему он тогда украл не все украшения, а только жемчужину? – Глубоко задумавшись, он скользит пальцами по центрифуге для просушки зелени на полке стеллажа, а затем, обернувшись ко мне, краснея и запинаясь, говорит: – В любом случае мне нужна… я… э-э-эм… мне нужна твоя помощь, Матильда. Конечно, я и дальше буду пытаться найти предметы, которые мне что-нибудь раскроют. Но с этим всё может оказаться очень сложно, раз уж даже непосредственно на месте преступления не обнаружено никаких следов. Боюсь, на этот раз нам без опросов не обойтись, и я… э-э-э… просил бы тебя… эту часть расследования взять на себя.

Вот это да! Похоже, я действительно становлюсь коллегой!

– Честно говоря, я уже немного поработала в этом направлении и опросила Лану Берг и Дориана Шпруделя, – гордо возвещаю я и сообщаю Рори про больную ногу Ланы, сомнительное алиби Дориана на время между десятью и одиннадцатью и о том, какое эти оба произвели на меня впечатление. – Лана Берг странная. Есть в ней что-то ненастоящее. Уверена, она что-то скрывает. А Дориан… Я бы ни одному его слову не доверяла. Вы же сами его только что видели. А что касается его драки с усачом – заметили, что Дориан, рассказывая об истории с долгами, не смотрел мне в глаза? Потому что это сплошное враньё. Они подрались из-за чего-то другого. Судя по всему, в этом доме у каждого свои тайны. Завтра я первым делом возьмусь за дворецкого. Если повезёт, вытащу из него в качестве исключения что-нибудь правдивое. А потом нам стоило бы…

– В деталях наши действия обсудим завтра утром. Если ты хочешь успеть домой вовремя… – Рори застенчиво показывает на стоящие на полке часы с кукушкой, и я с ужасом вижу, что уже больше половины восьмого. Вообще-то с госпожой Цайглер всегда можно договориться, но здорово злится она только в одном случае: если я опаздываю! Нельзя терять ни секунды!

– Пойдём, Доктор Херкенрат! Вперёд! – командую я, срочно собравшись и на бегу прощаясь с Рори: – До завтра! В восемь буду.

– Э-э-эм… Матильда? – робко окликает он меня, когда я уже стою в дверях. – Твои опросы… Очень хорошая работа. Это… э-э-э… я и хотел тебе сказать.

Похвала от застенчивого детектива! За мою расследовательскую работу!

Только нечеловеческим усилием воли мне удаётся сдержать торжествующий вопль.

– Спасибо, Рори, – подчёркнуто непринуждённо говорю я и, мегагордая, с радостно бьющимся сердцем выскальзываю за порог.

16 Коалы, пуговицы и сон

На остановку на Зайленцерштрассе мы с Доктором Херкенратом успеваем вовремя. Трамвая, увы, нет. Из-за сильного снегопада он опаздывает на добрых пятнадцать минут. При минусовой температуре пятнадцать минут – это целая вечность. Дрожа от холода, я бегаю туда-сюда по остановке, пытаясь хоть немного сохранить тепло. Задержка трамвая означает, что в нужное время мне дома никак не оказаться. Я уже догадываюсь, какой при таком раскладе предстоит разговор с госпожой Цайглер. В случае опоздания она не принимает в качестве уважительной причины ни землетрясение, ни торнадо, ни снежные заносы.