Первая война за иракскую нефть. Месопотамский театр Первой мировой - [35]

Ночь прошла относительно спокойно, оба противника занимались реорганизацией своих войск и подсчетом потерь. К утру Таунсенд уже знал, что по меркам театра военных действий понесенный им урон огромен — больше 4500 человек. Он лишился трети сил, или около четверти всех британских войск в Ираке. Некоторые подразделения почти утратили боеспособность. Как вспоминал лейтенант Спекмен (офицер-медик из 48-го пионерного батальона 17-й бригады Хогтона), «мы потеряли 60 % личного состава убитыми или ранеными. Из десяти британских офицеров четверо убиты и четверо ранены, из 26 индийских остался невредимым только один»[34].

Раненые превратились в огромную проблему. Имеющиеся четыре полевых госпиталя могли принять лишь 400 человек, в то время как на них обрушились более четырех тысяч пациентов, включая раненых арабов и турок. Госпитальные суда находились в 15 километрах к югу в Ладже и к полудню были уже забиты, так как вмещали всего 500 человек. Для перевозки раненых использовали полковые телеги и фургоны, но многим способным идти пришлось проделать весь путь пешком. И полевые госпитали, и госпитальные суда к утру сообщили, что почти израсходовали запасы медикаментов и перевязочных материалов. Для тех, кого доставили на корабли, начинался подобный аду обратный путь в Амару или Басру (где все еще находились основные медицинские учреждения), который обычно занимал от десяти до тринадцати дней. Все это время за ранеными не было почти никакого ухода.

Еще одной плохой новостью для Таунсенда стало то, что пехота и особенно артиллерия расстреляли за день большую часть боеприпасов. Быстро пополнить их не представлялось возможным: запасы находились на судах в Ладже, откуда их еще предстояло доставить на передовую (все теми же полковыми телегами и фурами), к тому же снарядов хватило бы не больше чем на один день такого же сражения. Был еще склад в Куте, но дорога до него и обратно заняла бы как минимум неделю.

Значительные опасения вызывало и моральное состояние личного состава. Ночью крупные группы шатающихся без дела индийских солдат направлялись в Ладж, не реагируя на окрики незнакомых офицеров и сержантов. Нескольких человек заметили бегущими в сторону османских окопов. Это были опасные признаки, за которыми могло последовать массовое неповиновение.

К ночи 22 ноября для Нуреддина сложилась непростая, но не критическая ситуация. Да, англичанам, к его огромному разочарованию, удалось захватить так долго и упорно возводившуюся первую линию обороны, но за ней осталась еще одна, пусть и не столь мощная. Основные потери (около 3000 человек) понесла 45-я дивизия, принявшая на себя основной удар, объединенная 35-я дивизия потеряла менее 700 человек, хотя ее моральное состояние и ставилось под сомнение, кавалерия — около 400 человек, но 51-я дивизия, находящаяся в резерве, уцелела практически вся. К тому же на следующий день ожидались еще два свежих батальона 51-й дивизии, а из Багдада вызвали батальон 45-й дивизии. Ночью османы переместили часть артиллерии и подразделений на третью линию обороны по реке Дияла, но пока не собирались бросать вторую полосу обороны.

О том, что турки остались на месте, британцы узнали утром, когда высланный на разведку кавалерийский патруль подвергся энергичному обстрелу. Все утро Нуреддин ждал возобновления атак противника, но британцам было не до того. Они были слишком озабочены продолжающейся эвакуацией раненых, проблемами со снабжением и попытками вернуть контроль над солдатами. Таунсенд приказал закрепляться на захваченных позициях, причем оставить при этом часть отбитых с таким трудом вчера Деламейном опорных пунктов, концентрируясь ближе к реке.

Следующий шаг сделал Нуреддин. Убедившись, что британцы не собираются возобновлять наступление, он перешел в контратаку. В 15:00 батальоны 35-й и 38-й дивизий напали на деревню Ктесифон, но атаку отбили. В 16:00 в наступление перешли силы 45-й и 51-й дивизий, усиленные кавалерийской бригадой. Британцам повезло: 51-я дивизия сбилась с пути и вместо обхода англичан ушла в пустыню, а 45-ю удалось остановить пулеметным и артиллерийским огнем.

Османские атаки продолжались всю вторую половину дня и даже после заката, вплоть до двух часов ночи. Несмотря на то что туркам несколько раз удавалось ворваться в окопы, закрепиться в них они не смогли. Первая линия почти полностью осталась в руках британцев. О накале боев лучше всего свидетельствует тот факт, что вечером до штабов Никсона и Таунсенда докатились вражеские атаки, и генералам пришлось взять в руки винтовки и встать к парапету.

Утром 24 ноября Никсон уехал в Ладж и уплыл назад в Басру на выполнявшей роль его личной яхты канонерке «Маламир». Он не оставил никаких приказов Таунсенду, бросив его одного в тяжелых раздумьях о дальнейших планах.

Глава VIII

В незапный отъезд Никсона произвел тягостное впечатление на большинство офицеров Таунсенда. Не оставив ясных приказов для 6-й дивизии, Никсон уехал, чтобы, по его собственным словам, «собрать подкрепления»[35]. Но о каких подкреплениях могла идти речь? Находящиеся в Месопотамии британские силы общим числом не более двух бригад были разбросаны по всей стране, их невозможно было полностью снять с мест и перебросить под Багдад. Приходилось рассчитывать самое большее на несколько батальонов, которым потребовалось бы как минимум две недели, чтобы добраться до расположения Таунсенда. Еще хуже обстояли дела с плывущими в Ирак подкреплениями из Европы, Индии и с Ближнего Востока. По самым оптимистичным прогнозам, до их прибытия под иракскую столицу оставалось от шести до восьми недель.