Первая Московско-литовская пограничная война, 1486-1494 - [12]
В марте 1486 г. московскому послу боярину Семену Борисовичу, который отправлялся в Крым, впервые предписывалось отвечать на возможные вопросы хана Менгли-Гирея следующим образом: «Послы меж их (Иваном III и Казимиром. — В. Т.) ездят о мелких делех о порубежных; а гладости никоторые и миру осподарю нашему великому князю с королем нет»>{136}. И после, чтобы подтолкнуть хана к активным действиям против ВКЛ, открыто заявлялось: «А осподаря нашего великого князя люди безпрестанно емлют королеву землю»>{137}. Характерно, что московский посол должен был отговаривать хана идти «в Путивлю, или на Северу», а направить его на Подолье или Киевщину>{138}. Северщина уже представлялась сферой московских интересов, поэтому Москва не была заинтересована в ее разорении.
Таким образом, уже в начале 1486 г. между сторонами велись боевые действия. Московско-литовская война началась. В сентябре того же года в ответе хана Менгли-Гирея она получает свое название ― «литовская»>{139}.
К тому же 1486 г. относятся и другие, более конкретные, известия о войне, как уже начавшейся.
В начале июня 1486 г.[11] через посла Зеньку Казимир Ягайлович передал Ивану III жалобу мценского и любутского наместника князя Дмитрия Путятича о том, что «съ твоее (московского великого князя. — В.Т.) земыи люди нашимъ людем вкраинным мецняномъ и любучаномъ многие шкоды починили в татбах и въ розбоехъ, и в грабежох тыми разы недавно»>{140}. Также с ведома, а скорее всего, по приказу Ивана III 8 мая (накануне Николина дня) 1486 г. люди великого князя рязанского Ивана Васильевича пришли под Мценск, «место выжъгли, села повоевали и многие шкоды починили и люди головами в полонъ повели»>{141}. Необходимо заметить, что нападению подверглись не пограничные князья и их вотчины, а великокняжеские владения, управлявшиеся державным наместником. Это свидетельствует о таком уровне конфронтации, который уже нельзя представить мелкими пограничными столкновениями или «разборками» местных князей. Нужно думать, что оба нападения осуществлялись с расчетом именно на реакцию верховских князей — вассалов Казимира. Целью было желание ослабить позиции литовской великокняжеской власти в регионе с господством полусамостоятельного княжеского землевладения, чтобы обеспечить на него влияние Москвы.
Осенью 1487 г. в Москву прибыло посольство великого князя литовского Казимира во главе с князем Тимофеем Владимировичем Мосальским. 6 октября князь выступил перед московской стороной с речью[12]. Все содержание последней, смысл и даже терминология свидетельствовали о трактовке событий, которые разворачивались на московско-литовском пограничье, как начале войны. Слово «война» звучало неоднократно, хотя под ней понимались отдельные враждебные действия со стороны Москвы, а не вообще все события.
Среди многочисленных жалоб на действия московских удельных князей, наместников и даже великокняжеского дьяка встречаем перечень событий еще 1486 г. Выясняется, что «тому год минул», как на пограничные земли ВКЛ обрушился вал нападений>{142}. Важно обратить внимание на то, что события датируются 1486 г. Именно с него началось непрерывное давление на пограничье ВКЛ. В то время как на северном участке московско-литовской (ранее — новгородско-литовской) границы было еще тихо, а около бывшего Тверского княжества, Можайска, Медыни, в Верхнем Поочье мирная жизнь была прервана. Ошибочно считать, что вся московско-литовская граница стала линией фронта. Оставались районы, вообще не затронутые опустошением — большая часть западной ржевской и некоторые отрезки вяземско-можайской границ. Но причиной была их природная обособленность, болота и леса «позаботились» об их защите. Вероятно, там московские владения (освоенные или по какой-либо причине полезные земли) не соприкасались с литовскими.
Представляется, что приведенный комплекс известий довольно убедительно свидетельствует о времени начала московско-литовской войны. С 1486 г. осуществлялся целый ряд мероприятий силами удельных московских князей, великокняжеских служилых людей и слуг зависимого от Москвы великого князя рязанского. Наблюдение за развитием событий уже первого года войны показывает продуманную направленность, хорошую спланированность и четкую скоординированность действий московских сил. Речь идет только об одном субъекте конфликта, так как военная инициатива оказалась на стороне Москвы.
