Первая Московско-литовская пограничная война, 1486-1494 - [14]
2.3.1. Препятствие торговле, 2.3.2. мелкие диверсии другого плана (засеки на дорогах). Безусловно, и они служили единой цели обессиливания и подготовке присоединения к Москве пограничных земель ВКЛ.
3. Деятельность князей, которые служили ВКЛ и находились в раз личной степени зависимости от него, но еще до войны или во время ее перешли на московскую службу (Федор Иванович Бельский, вер- ховские князья). В своих поступках верховские князья преследовали и личные цели, хотя в той или иной степени все их действия были спровоцированы шагами Москвы. Деятельности верховских князей в историографии уделялось особое внимание, но часто она рассматривалась вне военного контекста. Внешние события в Верховских княжествах казались и даже сознательно представлялись их внутренним делом. Все, что происходило в регионе Верхней Оки, было инициировано и контролировалось Москвой, являясь частью и своеобразной формой ведения войны. В результате политика Ивана III в Верховских княжествах ВКЛ достигла наибольших успехов. Тем не менее проблема принадлежности региона в первой пограничной войне была решена только частично, став одной из причин или предлогом для начала следующей. Запутанные события на верхнеокском участке границы тяжело структурировать, но условно можно выделить следующие направления ведения войны.
3.1. Нападения верховских князей и отдельно князя Ф.И. Вельского на владения родственников и иные пограничные земли ВКЛ, чтобы принудить к переходу на московскую сторону тех князей, которые оставались верными великому князю литовскому, и ослабить, подорвать линию обороны ВКЛ.
3.2. Переходы верховских князей на московскую службу, сопровождаемые погромом и опустошением литовских территорий и, прежде всего, захватом владений других князей. Подведенные к неизбежности перехода на московскую службу, верховские князья стремились прихватить владения соседей, что подогревалось обещанием московского правительства сохранить у них все захваченное.
Так обобщенно представляются формы ведения войны. Нужно отметить общую связь, запланированность и целесообразность всех мероприятий, которые осуществлялись на разных уровнях московской власти. По мнению К.В. Базилевича, в московских нападениях на пограничные земли ВКЛ, несмотря на кажущийся хаотичным характер, «отсутствовал элемент случайности или личной инициативы отдельных московских вотчинников»>{144}. Как замечал А.А. Зимин, на юго-западе страны Иван III сам руководил военными дйествиями>{145}. Что же могло противопоставить Великое княжество Литовское такой мощной организации и подготовленности к ведению войны?
На восточной границе ВКЛ была создана система обороны. Она начала складываться еще в начале XV в., когда сформировалась московско-литовская граница>{146}. Во главе ряда периферийных княжеств и владений был поставлен смоленский наместник, который, кроме прочего (например, сбора дани), выполнял функции военного руководителя, главы ополчения. По словам М.К. Любавского, Смоленский повет с московской стороны был окружен «поясом княжеств и владений, отдававшихся в судебно-административном отношении наместникам, причем все эти княжества и владения в Смоленске имели свое военно-политическое средоточение»>{147}. Однако далеко не все пограничные княжества и владения подчинялись государственным наместникам. Наместники были только в Мценске, Любутске, Серпейске, Брянске и Торопце. Другие города оставались центрами княжеских владений разной степени зависимости от великокняжеской власти.
Великий князь литовский имел возможность вмешиваться в земельные дела в пограничных княжествах. Известно, что в Вяземском княжестве хлепенской волостью Рогачев владел сын пана Ивана (Яна) Ходкевича, а в непосредственной близости от московской границы расположились князья Крошинские и Глинские>{148}. Разбавление среды местных князей выходцами из других областей ВКЛ в определенной степени гарантировало интеграцию периферии с центром. К тому же пришлые земелевладельцы занимали самый край государства, на пути возможного удара с московской стороны.
Система обороны Вяземского княжества доказала свою устойчивость>{149}. Методичное давление на вяземское пограничье не привело к ожидаемому результату. Подавляющее большинство вяземских землевладельцев осталось верным великому князю литовскому. В конце 1492 г. на сторону Москвы перешел только князь Андрей Юрьевич Вяземский, вотчиной которого было единственное село с деревнями на Днепре. Правда, в самой Вязьме он владел дворами, собирал пошлины, имел казну и людей>{150}. Все его владения достались старшему Вяземскому князю Михаилу Дмитриевичу>{151}.
Не все подобные шаги против верховских князей>{152} имели успех. Сдерживать своевольные стремления местных землевладельцев должен был ряд наместничеств ВКЛ, прежде всего — Мценское и Любутское. После многочисленных походов, осад и опустошений окрестностей в ходе войны Любутск стал анклавом в окружении московских владений, Мценск превратился в форпост, выдвинутый далеко на правую сторону Оки. Все остальное правобережье уже было московским>{153}
Данная работа посвящена судьбе Гомельщины — особого региона, оказавшегося на пограничье крупнейших в Восточной Европе государственных образований позднего Средневековья и раннего Нового времени, — Московского великого княжества и Великого княжества Литовского. Эти государства с конца XV в. вели ожесточенную борьбу за утверждение в обозначенном регионе своих геополитических интересов. В результате первых пограничных войн 1486–1494 гг. и 1500–1503 гг. московские владения приблизились к территории современной Республики Беларусь.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В числе государств, входивших в состав Золотой Орды был «Русский улус» — совокупность княжеств Северо-Восточной Руси, покоренных в 1237–1241 гг. войсками правителя Бату. Из числа этих русских княжеств постепенно выделяется Московское великое княжество. Оно выходит на ведущие позиции в контактах с «татарами». Работа рассматривает связи между Москвой и татарскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды (Большой Ордой и ее преемником Астраханским ханством, Крымским, Казанским, Сибирским, Касимовским ханствами, Ногайской Ордой), в ХѴ-ХѴІ вв.
16 (29) октября 1914 г. Германия руками контр-адмирала Вильгельма Сушона, занявшего пост командующего флотом султана Мехмеда V, втянула Турцию в мировую войну, в результате которой многовековая империя османов исчезла с политической карты мира. События трех месяцев, которые разделили открытие военных действий в Европе и начало войны между Турцией и державами Антанты, и являются предметом настоящего исследования.В работе предпринята попытка воссоздать целостную картину событий, непосредственно предшествовавших началу военных действий в Черном море, и нападения германо-турецкого флота на российские порты, вовлекшего Турцию в Первую мировую войну.
Автор впервые в отечественной науке подробно освещает кризис последней четверти XV в. в экономических и политических отношений России и Ливонии, используя обширную источниковую базу. Образование единого Русского государства при Иване III, политика собирания русских земель и попытки выйти на европейскую арену привели к болезненной трансформации многовековых связей. Несмотря на закрытие Ганзейского двора в Новгороде, арест и долгое заключение «немецких» купцов, торговля между сторонами развивались и приняла новый характер, нарушавший привилегии традиционных торговых центров. Политика ливонских магистров и наиболее выдающегося из них — Вольтера фон Плеттенберга, направленная на консолидацию ливонских государств и компромисс с Россией, не могла остановить сползание русско-ливонских отношений к военному противостоянию на рубеже ХV–ХVІ столетий.
Книга посвящена важному эпизоду русско-литовских отношений — Стародубской войне 1534—1537 гг. Хотя она не принесла ни одной из сторон больших территориальных приобретений, но по напряжению сил и масштабу боевых действий в пограничье от Опочки на севере до Чернигова на юге нисколько не уступала иным кампаниям. Не сходясь в крупных полевых сражениях, армии ожесточенно штурмовали крепости, совершали глубокие рейды по территории противника: зимой 1535 г. русские почти дошли до Вильны.Особый интерес придает сохранность большого комплекса источников.
Автор на новом архивном материале освещает поход Петра 1722-1723 гг. на Западный Каспий и Кавказ (территория нынешних Дагестана и Азербайджана), приведший помимо прочего, к завоеванию Северного Ирана. Не только военные действия, но и последующая судьба экспедиционного корпуса, а также политика России в этом регионе до конца XVIII века стали предметом углубленного исследования.