Первая гражданская война в Риме - [23]
ОБОСТРЕНИЕ СИТУАЦИИ В РИМЕ. СОЮЗ СУЛЬПИЦИЯ С МАРИЕМ
Таким образом, Сульпиций предложил два закона, касавшиеся прав италийцев. Однако он столкнулся с сопротивлением там, где, очевидно, не ожидал его — противниками законопроектов оказались оба консула, которым он помог добиться избрания в прошлом году. Сулла и Помпей Руф[203] объявили неприсутственные дни[204] — по уверению Аппиана, из-за стычек, начавшихся между сторонниками и противниками трибуна (Plut. Sulla 8.6; App. ВС. I. 55. 244)[205]. После этого Сульпиций организовал нападение на консулов у храма Диоскуров[206]. Однако между началом feriae и этим нападением произошло важнейшее событие, коренным образом изменившее ситуацию.
Речь идет о появлении на сцене Мария. Здесь необходимо скорректировать данные Плутарха о том, как арпинат добивался командования. «Когда война в Италии близилась к концу и многие в Риме стали искать расположения народа, чтобы получить командование в войне с Митридатом, народный трибун Сульпиций... совершенно неожиданно для сограждан вывел Мария на форум и предложил облечь его консульскими полномочиями и отправить полководцем против Митридата. Народ разделился: одни хотели избрать Мария, другие призывали Суллу, а Мария посылали в Байи горячими ваннами лечить тело, изнуренное, как он сам говорил, старостью и ревматизмом. [...] Тем не менее Марий из честолюбия упрямо не желал признавать себя старым и слабым, ежедневно приходил на [Марсово] поле и упражнялся вместе с юношами[207], показывая, как легко он владеет оружием и как крепко сидит в седле» (Маr. 34. 1-3 и 5).
Рассказ крайне странный: Марий говорит, будто изнурен старостью и болезнями (ύπό τε γήρως καί ρευμάτων άπειρηκός, ώς αύτός ελεγε), и в то же время не хочет признавать этого (άποτριβόμενος το γήρας καί την άσθένειαν) — положение, мягко говоря, парадоксальное. Однако все становится на свои места, если вспомнить, что сенат в свое время отстранил его от командования в Союзнической войне — судя по всему, под предлогом старости и немощи Мария, которому пора «на покой». И Марий, упражняясь на Марсовом поле, давал понять, что по-прежнему может сражаться с италийцами, война с которыми еще не кончилась. Очевидно, что речи об официальном выдвижении его кандидатуры в качестве командующего в тот момент идти не могло — он не занимал должностей, дававших право на империй, рассчитывать же, что его облекут проконсульскими полномочиями без предварительного исполнения одной из высших магистратур было как минимум наивно, но соответствующая пропагандистская кампания на случай изменения ситуации вестись все же могла. Плутарх явно сместил хронологию, отнеся указанный эпизод к началу выдвижения законопроектов Сульпиция, что вряд ли верно[208]. На основании сообщений прежде всего Плутарха и Аппиана обычно полагают, что Марий вступил в союз с Сульпицием еще до того, как последний выдвинул свои первые законопроекты, притом полагают так даже те авторы, которые считают, что закон о передаче командования в войне с Митридатом от Суллы Марию был предложен уже после нападения на консулов[209]. Аппиан объясняет это тем, что новые граждане, как считал Марий, после распределения по всем трибам получат численный перевес и в благодарность за то, что он добился этого, проголосуют за передачу ему командования в войне с Митридатом (ВС. I. 55. 242). Однако принятие решения о cives novi не означало, что они успеют проголосовать за передачу командования Марию (Last 1932, 204). Ведь нужно было еще осуществить процедуру внесения италийцев в списки граждан, а это требовало времени куда больше, чем оставалось до плебисцита по вопросу о командовании[210]. Но почему данный вопрос не был поднят сразу? Думается, ответ может быть только один — союза между Марием и Сульпицием на тот момент еще не существовало. Мысль о том, что он был заключен уже в процессе борьбы за законы Сульпиция, уже высказывалась в свое время Т. Моммзеном. По его мнению, трибун ожидал, что Сулла может двинуться на Рим с армией. «Возможно, что он ошибался. Сулла желал войны с Митридатом, а столичные политические дрязги внушали ему отвращение. [...] Весьма вероятно, что он вовсе не замышлял государственного переворота, которого ожидал от него Сульпиций, и если бы ему не помешали, отправился бы со своей армией в Азию тотчас после взятия Нолы, которую он в то время осаждал. Как бы то ни было, Сульпиций решил отнять у Суллы его командование и таким образом отразить ожидаемый удар. С этой целью он сблизился с Марием», которого в силу его популярности народ вполне мог избрать командующим в Азии, к тому же при необходимости он мог пригодиться для борьбы с Суллой (Моммзен 1994, 186-187). Однако в источниках не сказано о подобных опасениях и о желании передать командование Марию именно по таким причинам. Тем не менее предположение о том, что идеи внести этот законопроект у Сульпиция первоначально не было и что с Марием он сблизился лишь в ходе борьбы за законопроект об италийцах, представляется весьма плодотворным, хотя Дж. Пауэлл и считает подобные рассуждения противоречащим картине Аппиана «теоретизированием» (Powell 1990, 450). Но так ли это на самом деле?
