Персона - [80]

– Думаю, да, почти все значимые черты лица совпадают.

Фрэнк поразился, что не смог сразу узнать человека по фотографии. Слишком уж масштабным оказался ущерб, нанесенный лицу жертвы. В его представлении их было два – одно «до», второе «после». Фрэнк почувствовал, что у него заурчало в животе.

– Ты хочешь сказать, то, что от них осталось?

Лоране нахмурила брови. Эта слабость, внезапно накатившая на Фрэнка, ей не понравилась, что он не преминул тут же заметить. Они знали друг друга не хуже пожилой семейной четы, прожившей вместе долгие годы. Комиссар попытался вернуть контроль над ситуацией.

– Прости, я что-то устал.

Лоране сделала вид, что эта неудачная фраза вместе с его извинениями прошла мимо ее ушей.

– Думаю, это она.

– А я тебе говорил – на Эльгу можно положиться.

– Может, не будем об этом прямо сейчас?

– Как ее зовут?

– Тифен Багдатис.

– Ее досье у тебя есть?

– Нет, пока только эта фотография, имя и фамилия.

Фрэнк отвернулся, не в состоянии сосредоточить внимание. Ему обязательно надо было вдохнуть полной грудью и убраться как можно дальше от этого проклятого места.

– Мне надо перевести дух.

– Переведешь в машине. Я оставлю здесь Танги, пусть поработает на месте преступления. Мы же возвращаемся на набережную Орфевр, здесь от нас проку больше никакого.

– Прошу тебя, дай мне пару минут.

– Что это ты так впечатлился?

Фрэнка ее замечание задело за живое:

– Тебе и правда интересно это знать?

– Конечно интересно. Таких дел мы с тобой расследовали не одну сотню.

Город исчез, прихватив с собой машины, дома, сирены, дождь и шум. В этот миг остались только Фрэнк и Лоране. Она редко выказывала гнев. Помощница комиссара была могущественной колдуньей, способной вышвыривать его в пустоту.

– Ты серьезно? Тебе правда кажется, что это дело такое же, как другие?

– А что в нем такого особенного? Мы видим это каждый день, в ходе каждого нашего расследования. Что это, если не банальное выражение человеческой жестокости, страданий, мстительности, страсти и ощущения, что ты никому не нужен? Выражение всего того, чем человек сам может себя наказать. Что еще ты здесь видишь? – Ее голос постепенно переходил на крик. – Если ты позволишь втянуть себя в это варварство, то тут же утратишь интуицию, цель которой – говорить душой, давая отдых голове. И стоит ей провалиться вот сюда, ее уже будет не вернуть…

С этими словами она показала на выступающее брюшко Фрэнка, протянула руку и коснулась его пальцем.

Он наконец посмотрел в глаза этой женщине, которую считал в профессии родственной душой. В нем закипал гнев, готовый вот-вот выплеснуться наружу, напоминая о том, через что ему только что довелось пройти, в самом прямом смысле слова, чтобы обнаружить проявление беспощадной свирепости – человека, замурованного в самом себе.

– Как можно было такое сотворить?! – заорал он, будто самому себе. – Ты хоть понимаешь, во что теперь превратилась жизнь этой женщины? Это в тысячу раз хуже смерти. В тысячу раз! – Повторив эти слова, он показал на машину неотложной помощи, в которой Тифен оказывали первую помощь. – Она еще не мертва, но уже и не жива. И что ты прикажешь мне с этим делать?

Лоране ничего не ответила, давая ему выговориться и вылить наружу все, что накопилось внутри. Фрэнк с минуту орал и поносил невидимых духов. Затем постепенно успокоился и опять увидел помощницу, как и все остальное. Она бросила взгляд на часы, страстно желая как можно быстрее продолжить облаву на зверя.

– Ты закончил? – спросила она.

– Да.

– Тогда поехали, здесь мы лишь зря теряем время.

Фрэнк задвинул куда подальше душу и дистанцировался от чувств – на достаточное расстояние, чтобы говорить по делу.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Они ушли. Какой-то полицейский перед этим подогнал седан Фрэнка ближе к развернутым для полицейской операции силам, и теперь до него оставалось всего несколько шагов. Направляясь к нему, Фрэнк не удержался и решил оставить за собой последнее слово. Он посмотрел на Лоране и сказал:

– Я тебя предупреждал – мне было надо две минуты.

Затем подмигнул, улыбнулся и вновь посерьезнел:

– Насчет Эльги, я знаю, что ты ее не одобряешь, и хорошо тебя понимаю. Но должен признать, что пока это приносит плоды.

С этими словами он поймал брошенные ему полицейским ключи.

Глава 29

Протяженность обратной дороги до набережной Орфевр составляла всего три с половиной километра, в том числе по бульвару Сен-Мишель. Хотя стрелки часов перевалили за одиннадцать вечера, парижский транспортный поток оставался верен себе. Фрэнк вознес хвалу своему проблесковому маячку и воспользовался этой парой минут, чтобы связаться с доктором Рюзеком, главным врачом неврологического отделения больницы Святой Анны. Перед этим он попросил, чтобы туда госпитализировали Тифен и чтобы ею занялась та же бригада врачей, что и Филиппом. В салоне зазвучали выведенные на громкую связь гудки, больно ударив по барабанным перепонкам Лоране.

– А звук обязательно делать так громко? Ты, похоже, глохнешь…

– Тсс…

На звонок ответил мужчина.

– Здравствуйте, доктор, это Фрэнк Сомерсет, не помешал?

– Добрый вечер, комиссар, нет, я знал, что вы позвоните. Меня предупредили, что вы направили к нам новую пациентку.