Персона - [81]

– Спасибо, доктор, я просто хотел убедиться, что вы ею займетесь.

– Да, прямо сейчас и приступим.

– Дело, с позволения сказать, дрянь.

– Что вы хотите этим сказать?

– Этот тот же преступник, что и в случае с Филиппом, только теперь он запер жертву в ее собственном теле, напрочь лишив всех чувств…

– Понимаю.

– Вряд ли, хотя скоро и сами все увидите. Вы позвоните мне, когда обследуете ее? Я могу на это рассчитывать?

– Можете на меня положиться, комиссар. Все, мне надо бежать.

– Благодарю вас, доктор.

Фрэнк дал отбой, нажав на кнопку прямо на руле.

– И на что ты надеешься?

– Ни на что. Все наши жертвы остались в живых, но ни одна из них не может ни говорить, ни помочь нам. Причем последняя, похоже, пострадала даже больше других.

– Но, может, врачам удастся выявить какие-то особенности приемов преступника, с помощью которых он ампутирует руки или прижигает раны.

Стало тихо. В салон машины, отделанный звукоизоляционным покрытием, вой сирены почти не долетал. В этой нескончаемой пробке Фрэнк словно вел поезд по железнодорожному пути, представляя подавленные лица заложников, которые глядели, как слева мимо них проносится само время, не в состоянии его догнать.

– А ты что об этом думаешь?

Лоране повернула к Фрэнку голову, взвесила его вопрос, немного над ним подумала и ответила:

– Честно говоря, мыслей в голове совсем немного. Весь этот разгул насилия меня озадачивает. С другой стороны, посыл, который преступник оставляет нам с каждой жертвой, мне довольно ясен.

– Как это? – спросил ее Фрэнк.

– Каждый раз явственно просматривается два этапа, – уточнила она, – допрос и приговор. Виржини и Филиппа допросили. Те же пытки, в том же порядке, сравнимый масштаб. Затем привели в исполнение приговор, отомстили, свершили казнь – называй как угодно.

– Согласен, в каждом случае действительно отчетливо просматривается два этапа, к тому же подразумевающие разные цели.

– Спорю на что угодно, что здесь будет тот же самый образ действий.

– До этого момента все было понятно. Значит, вопрос лишь в том, чтобы докопаться до сути его приговора?

– Сегодня я собрала в кучу и сравнила множество показаний свидетелей из окружения Филиппа и Виржини, – объяснила Лоране. – Когда речь заходит об их профессиональной среде, там обнаруживается немало соответствий. Филипп жил жизнью безмозглого нувориша, считающего женщин существами второго сорта. Наш злодей его лоботомировал. Теперь у нас есть основания считать, что его интеллектуальный уровень соответствует тому образу жизни, который он вел. Виржини, со слов тех, кто с ней работал, была дама нетерпеливая, хищная и вполне способная ходить по головам других, особенно коллег, не питая к ним никакого уважения. Теперь ей уже никогда не придется этого делать, потому как ее до конца жизни приковали к постели.

– Слушай, а ведь ты попала в самую точку и докопалась до двух самых важных моментов.

– Наши жертвы отнюдь не относятся к числу людей доброжелательных и уж тем более сострадательных. Опрашивая при расследовании тех или иных дел коллег, мне редко приходилось сталкиваться с таким количеством злобных показаний. Они жили в мире, где отношения строятся с позиций силы, и сами выступали в роли психологических мучителей. Преступник наносит им увечья, чтобы продемонстрировать свое видение их индивидуальности.

– Ты описываешь их персону, – добавил Фрэнк.

– Персону?

Фрэнк передал Лоране свой разговор с Карлом Дюкре на тему масок и разработанной Юнгом концепции персоны, с помощью которой он описывал то, какими мы хотим выглядеть в глазах других, то есть вариант нашей индивидуальности, предназначенный для общественного потребления.

– Таким образом, с помощью маски преступник дает нам понять, что он срывает с жертвы эту самую общественную персону, чтобы явить нам ее глубинную природу? – подвела итог Лоране.

– Да, я понимаю это так, – ответил Фрэнк. – А что ты скажешь насчет Тифен?

– Здесь нам пока не хватает данных, но если я возьму на себя смелость поиграть немного в кабинетного психолога, основываясь на присланной нам Эльгой фотографии, то могу сказать, что перед нами человек, который никогда себя не любил и устраивал окружающим ад, пользуясь своей внешностью. Злодей запер ее в собственном теле. Полагаю, что именно ее он больше всего ненавидит.

Они свернули с бульвара и покатили по мосту Сен-Мишель. Здесь Фрэнку пришлось еще на несколько минут задержаться, потому как проехать можно было разве что по тротуару. Он уже собрался было так и сделать, но потом передумал.

– Думаешь, он что-то ищет?

– Скорее не что-то, а кого-то, – ответила Лоране и задумалась, чтобы поточнее сформулировать свою мысль. – Это объяснило бы фотографии, о которых говорил мальчонка. По всей видимости, на них тот самый человек, которого он ищет. Но зачем? Чтобы его убить? Или, может, тот куда-то пропал? Но в таком случае для него важен порядок. Сначала он похищает Филиппа, допрашивает его, и тот выводит его на Виржини и Тифен.

– Нет, Тифен, судя по ее состоянию, оказалась в этой дыре еще до Виржини. Может, даже раньше Филиппа. В действительности это она могла оказаться нашей первой жертвой, которую он первой и допросил. И может, именно поэтому больше всех ее…