Периваньес и командор Оканьи - [12]
Тяжелей она той цепи,
Что ношу я на груди.
Касильда
Вам, жнецы моей усадьбы,
Спать не время: вас улыбкой
Зорька в поле приглашает.
Чу! Коней я слышу ржанье,
Слышу крики. Тот, кто нынче
Соберет снопов всех больше
И под вечер принесет их,
От меня большую шляпу
Тот получит. Педро ездит
В ней на виноградник свой.
(Уходит.)
Meндо
Льоренте, нас зовет хозяйка!
Лухан (тихо, командору)
Беги, сеньор, беги скорей!
Тебя увидеть могут люди.
Командор (в сторону)
О ты, ливийская змея!
Нет, я истрачу все богатство,
И честь, и кровь, и жизнь отдам,
Но я сломлю твое презренье
И гнев крестьянский твой смирю!
Командор, Лухан и Леонардо уходят.
Бартоло
Вставай, Чапарро! День навстречу
Идет к нам быстрыми шагами.
Чапарро
Элипе, эй! Проснись, уж поздно!
Элипе
Проснись, Бартоло! Друг на друга
Глядят, залиты белым светом,
Вершины гор в одежде снежной.
Льоренте
Друзья, идите все за мной,
И пусть не говорит хозяйка,
Что без хозяина на пашне
Лежали праздными серпы!
МАСТЕРСКАЯ ХУДОЖНИКА В ТОЛЕДО
ЯВЛЕНИЕ XIII
Периваньес, Антон, художник.
Периваньес
Средь битв, написанных на славу,
Среди портретов и святых,
Одна всех больше остальных
Картина мне пришлась по нраву.
Таится ль прелесть в полотне,
Или другая в ней приманка,
Иль я - крестьянин, и крестьянка
Всегда всего милее мне?
Но дайте поглядеть мне снова,
Прошу о милости такой!
Раз будет подновлен святой,
И нам свое вы дали слово...
Художник
Портрет похож, удачен он.
Красотка, что ни говорите...
Периваньес
Скорей с гвоздя его снимите.
Хочу, чтоб поглядел Антон.
Антон
Я рад еще полюбоваться,
Хоть я его приметил сам.
Художник
Иду.
Периваньес
Предстанет ангел нам.
Не заставляйте дожидаться!
ЯВЛЕНИЕ XIV
Периваньес, Антон.
Антон
А я ведь знаю, отчего
Ты так портретом озадачен.
Периваньес
Наряд хорош и верно схвачен
Ну, право ж, больше ничего!
Антон
А, может, сходство ты приметил
С женой и смотришь, чуть дыша?
Периваньес
Уж так Касильда хороша?
Антон
Будь мужем я, не то б ответил.
Не мне - тебе хвалить ее,
Ты, Педро, муж...
ЯВЛЕНИЕ XV
Те же и художник, с большим портретом Касильды.
Художник
Судите сами,
Моя крестьянка перед вами.
Периваньес (в сторону)
И с ней бесчестие мое!
Художник
Как вы находите?
Периваньес
Не худо!
Молчишь, Антон?
Антон
Ну, право, смех!
Тебе "не худо", а для всех
Он так хорош, что просто чудо!
Периваньес
Иди в гостиницу, Антон,
Седлай коней, пора в дорогу.
Антон (в сторону)
Иль я дурак, или, ей-богу,
С Касильды был написан он,
И Педро бедного едва ли
Не ревность мучит. Чудеса!..
Иду.
(Уходит.)
Периваньес
Сеньор мой, небеса
Таких других не создавали!
Что за глаза, за губы!.. Кто ж
Она сама, взялась откуда?
Художник
Вы не узнали? Что за чудо!
Портрет мой, значит, не похож.
Я ничего не понимаю.
Там родилась, где вы, она...
Периваньес
В Оканье?
Художник
Да.
Периваньес
Там есть одна
Крестьянка... Я припоминаю,
Есть сходство.
Художник
Кто, я не узнал,
Осталось для меня загадкой.
Я свой портрет писал украдкой,
И не портрет - я набросал
Простой эскиз, он после мною
Был повторен на полотне.
Периваньес
Заказчик ваш известен мне.
Сказать?
Художник
Скажите, я не скрою.
Периваньес
Оканьи командор.
Художник
И раз
Не знает бедное созданье,
Что цвет влюблен в нее Испаньи
И рыцарь доблестный, от вас
Скрывать не стану: угадали!
Периваньес
Но, может, то язык молвы...
Не знает, говорите вы?
Художник
Как сами раньше вы не знали.
Она - честна, и оттого
Труда такого стоил, верьте,
Портрет...
Периваньес
Вы мне его доверьте,
Берусь я отвезти его,
Доставлю в целости и скоро.
Художник
Но... не оплачен мой портрет!
Периваньес
Я заплачу за все.
Художник
О нет,
Боюсь разгневать командора!
Он завтра своего слугу
Пришлет с деньгами за портретом.
Периваньес
Слуга замешан в деле этом?
Художник
Да, поручиться я могу.
Ее преследует он всюду,
Как молния неотразим.
Периваньес
Вчера я повстречался с ним.
Художник
Других заказов нет?
Периваньес
Покуда
В починке наш святой у вас,
Я буду часто появляться,
Чтоб вновь и вновь полюбоваться
Портретом этим, как сейчас.
Теперь прощайте!
Художник
Ваш слуга я,
К услугам вашим кисть моя.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XVI
Периваньес один.
Периваньес
Что видел здесь, что слышал я?
О гнев небес, о буря злая!
Не может быть! О том не зная,
Невинна в умысле жена,
И не преступница она?
Как мне ей выразить обиду?
Нет, я таиться стану с виду:
Так ревность действовать должна.
О как судьбою я наказан!
Влюблен в Касильду командор,
Похитить честь мою, как вор,
Он хочет, честью мне обязан.
Его вассал, я клятвой связан,
Он мне защита и закон,
Он мой сеньор... Но если он
Похитит честь, его убью я,
В неправде правду обрету я,
Своей неправдой отомщен.
Да, поступил куда беспечно
Я, на красавице женясь.
Минутой счастья насладясь,
Я мнил им наслаждаться вечно.
И про богатство я, конечно,
Забыл, а между тем оно
К моей красавице давно
Влеклось мечтой сластолюбивой.
Ах, нет! Не бедняку дано
Быть мужем женщины красивой...
Вот дон Фадрике стал каким!
Сперва с Касильды он решает
Списать портрет и тем одним
На честь мою он посягает,
Ее во мне он убивает.
Меня бесчестит полотно...
Живой он чести заодно
Грозит мечтой нетерпеливой.
В комедии «Собака на сене» любовь прекрасной аристократки Дианы к секретарю Теодоро возникает из ревности. Причем название комедии оправдано поведением Дианы: она не позволяет Теодоро любить себя, но и запрещает любить служанку Марселу. Теодоро, честный, благородный юноша, оказывается заложником игры сословных предрассудков. В пьесе бушуют огненные страсти, плетутся интриги, строятся воздушные замки, вершатся судьбы и рушатся иллюзии. Счастливый конец достигается лишь благодаря проворному слуге Тристану, одному из типов пикарескных слуг в комедиях Лопе.
Трагедия о чести. Королю понравилась юная Эстрелья, названная народом «Звездой Севильи» за необычайную красоту. Он хочет овладеть красавицей, но на его пути встает брат девушки. Застав короля в своем доме, он бросается на него со шпагой и король решает избавиться от него руками Санчо Ортиса, жениха Эстрельи. Король выводит Санчо на откровенный разговор о преданности и берет с него слово выполнять все приказы господина беспрекословно и после вручает ему бумагу, в которой написано, кого он должен убить. Теперь Санчо Ортиса стоит перед выбором – выполнять приказ короля или нет.
Сюжетную основу пьесы составил исторический эпизод, имевший место в 1476 г., когда крестьяне деревни Фуэнте Овехуна (Овечий ключ) восстали против своего сеньора Фернанда Гомеса де Гусмана, командора военно-церковного ордена Калатравы. Память об этом выступлении хранили народные песни и романсы, записи хронистов.Излагая события 1476 г., происшедшие в селении Фуэнте Овехуна, в полном соответствии с исторической хроникой, Лопе де Вега по-иному оценивает и объясняет их, и «жестокий бунт» неблагодарных подданных превращается им в то, чем на самом деле было восстание крестьян: в справедливое возмездие, в правое народное возмущение против феодальной тирании.
Однажды юная донья Мария застает своего отца в расстроенных чувствах и плачущим. Выясняется, что молодой дон Диего приходил свататься и, придя в гнев от отказа, поднял на него руку. Отец Марии считает себя униженным и она решает отомстить обидчику. Мария является инкогнито в тюремную камеру, куда попал вспыльчивый дон Диего, и ранит того ножом. Теперь ей приходится пуститься в бега, скрываясь от правосудия под личиной служанки.
В этой книге впервые представлен во всем своем многообразии жанр новеллы периода его рождения и расцвета в испанской литературе. Кроме широко известных у нас произведений Сервантеса, Лопе де Веги и Тирсо де Молины, читатель может познакомиться с творчеством многих испанских писателей XVI–XVII вв.: X. Тимонеды, Г. Сеспедеса-и-Менесеса, X. Переса де Монтальвана, М. Сайяс-и-Сотомайор и других…
Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства.