Периваньес и командор Оканьи - [14]

Шрифт
Интервал

О небеса, я жизнь кляну!

Помог бы кто расстаться с нею!

Льоренте (поет за сценой)

Периваньеса супруга

Всех красивей и милее,

Даже командор Оканьи

Устоять не мог пред нею,

Но Касильда столь же честной

Уродилась, сколь красивой.

Педро был тогда в Толедо,

И Касильда командору

Так ответила учтиво:

"Периваньес мне дороже,

Пусть в плаще из грубой ткани,

Вас, сеньор мой командор,

Хоть вы здесь в плаще нарядном".

Периваньес

При звуках этих пробудилась

Душа печальная моя,

Приободрилась, оживилась.

Пока в Толедо ездил я,

Наверно, так все и случилось.

Счастливый муж жены такой,

Я славлю господа повсюду...

Но вот закончен труд дневной,

Я от жнецов таиться буду...

Земля, разверзнись подо мной!

Пусть счастлив я, но горе чует,

Касильда, все ж моя душа,

И сердце бедное тоскует...

Увы, та честь не хороша,

Что с песней по полям кочует!

ГОРНИЦА В ДОМЕ ПЕРИВАНЬЕСА

ЯВЛЕНИЕ XXII

Касильда, Инес.

Касильда

И ты могла, могла прийти

Ко мне с нелепицей такою?

Инес

Позволь, я все тебе открою...

Касильда

Не стану слушать я, прости!

Инес

Сестра, не поняла ты, видно...

Ты любишь Педро своего,

Обиды всюду для него

Ты ждешь - ну как тебе не стыдно!

Сперва подумай, посмотри,

Меня одной касалось дело,

Касильда

Тебя?

Инес

Меня.

Касильда

Так поглупела

И впрямь, Инес, я. Говори!

Инес

Знай: Леонардо, кабальеро

Из свиты командора, любит

Меня и в жены взять намерен.

Касильда

Сестрица, он тебя обманет.

Инес

Ах, нет, Касильда, знаю я,

Что я ему дороже жизни.

Как он влюблен в меня!

Касильда

Подумай:

Поют мужчины, как сирены,

Чтоб нас вернее погубить.

Инес

Он дал мне брачную расписку.

Касильда

Инес, что перья, то слова:

Их все с собой уносит ветер.

Немало знатных дам в Оканье

С приданым пышным, а ведь ты

И не знатна и не богата.

Инес

Сестрица, если ты с презреньем,

С каким ты слушаешь меня,

Сеньора примешь командора,

Мои рассеются надежды,

Во всем ты мне помехой станешь.

Касильда

Инес, вот видишь, как сама

Ты им обманута! Притворно

Не для того ли о любви

Своей со мной ты говорила,

Чтобы его я приняла?

Инес

А разве говорить учтиво

Бесчестит нас? Неужто я

Тебе советую, чтоб к двери

Его сама ты вышла встретить,

Иль поджидала у окна?

Касильда

Да, если б дело шло о жизни

Твоей, я и тогда б не стала

Смотреть в глаза ему. Не смей

Мне поминать о нем, иль вовсе

Не приходи в мой дом! Всегда

За взглядом следуют слова,

А из безумных слов потом

Дела бесчестные родятся.

ЯВЛЕНИЕ XXIII

Те же и Периваньес, со свертком в руках.

Периваньес

Супруга!

Касильда

Свет очей моих!

Периваньес

Здорова?

Касильда

Как могу здоровой

Быть без тебя я? Ну, а ты,

Скажи, здоров?

Перьваньес

Мне на тебя

Взглянуть довольно, и здоровье

С излишком мне опять вернется.

Сестрица!

Инес

Братец!

Периваньес

Что ж еще

Мне нужно, видя вас?

Касильда

Я нашей

Инес обязана сердечно.

Она меня здесь развлекала,

Пока в Толедо ездил ты.

Периваньес

На свадьбе ты ее сломаешь

Посеребренных туфель пару,

А я сломаю башмаки,

Ту пару новую, что мы

Всегда на свадьбу надеваем.

Касильда

Что ты привез мне из Толедо?

Периваньес

Мои желанья, а они

Так много весят, что не смог

Тебе я привезти нарядов,

Ни драгоценностей больших,

И все ж... Взгляни - вот пара туфель

Открытых, чтоб всегда привольно

В них было ножкам. Видишь, пряжки

На них из лент и перламутра.

Привез тебе я сверх того

Шесть ток нарядных, а для юбки

Две пышных ленты в полторы

Казенных меры и при них

Крючки из серебра литого.

Касильда

Пусть небо сохранит тебя

На сотни лет!

Периваньес

Со мной случилась

В пути беда. Прямое чудо,

Что я живым домой добрался.

Касильда

Исусе! Говори скорей!

Периваньес

С горы высокой я сорвался

На камни...

Касильда

Что ты говоришь?

Периваньес

И если б я не поручил

Себя великому святому,

Кому служил я в час, когда

Упал с буланой я кобылы,

Теперь я был бы мертв, конечно.

Касильда

Я вся от страха холодею.

Периваньес

Я дал тогда обет святому:

Отдать все лучшее, что здесь

Найдется в доме у меня.

Его украшу я часовню.

Итак, хочу я, чтобы завтра

Вы сняли эти занавески

(Они нам, право, не нужны)

И их повесили на стены

Его обители святой,

В знак благодарности сердечной.

Касильда

Да я и слова не скажу,

Будь из французского сукна

Они, из золота иль шелка,

Из дорогих камней и перлов.

Периваньес

Я полагаю, что пристойней

Нам в нашем доме не иметь

Убранства с чуждым нам оружьем.

Пускай не шепчутся в Оканье,

Что у простого земледельца

Вблизи бесхитростной постели

Висит убранство командора,

Полно гербов, полно эмблем.

Девизы, перья не у места

Среди плугов, лопат, мотык,

Цепов и грабель. Не кресты

Из шелка, а одни колосья,

Солома, горный дрок, ромашка

Да маки украшать должны

Нам стены белые домов.

Каких я мавров победил?

За что мне мантии и замки?

Одни святые я картины

Хочу увидеть на стенах:

Здесь Благовещенье, а там

Успенье; пусть святой Франциск

Свои показывает язвы;

Петра святого страстотерпца,

Святого Бляса, чтобы горлом

Мы не болели, и святых

Сан Себастьяна и Сан Роке.

Хочу я видеть пред собою

Изображения господних

Чудес и празднеств, но портретов

Не нужно мне. Я на стенах

Боюсь увидеть привиденья.

Одно я видел - и хотел бы...

Нет, не хотел бы ничего!


Еще от автора Феликс Лопе де Вега
Собака на сене

В комедии «Собака на сене» любовь прекрасной аристократки Дианы к секретарю Теодоро возникает из ревности. Причем название комедии оправдано поведением Дианы: она не позволяет Теодоро любить себя, но и запрещает любить служанку Марселу. Теодоро, честный, благородный юноша, оказывается заложником игры сословных предрассудков. В пьесе бушуют огненные страсти, плетутся интриги, строятся воздушные замки, вершатся судьбы и рушатся иллюзии. Счастливый конец достигается лишь благодаря проворному слуге Тристану, одному из типов пикарескных слуг в комедиях Лопе.


Звезда Севильи

Трагедия о чести. Королю понравилась юная Эстрелья, названная народом «Звездой Севильи» за необычайную красоту. Он хочет овладеть красавицей, но на его пути встает брат девушки. Застав короля в своем доме, он бросается на него со шпагой и король решает избавиться от него руками Санчо Ортиса, жениха Эстрельи. Король выводит Санчо на откровенный разговор о преданности и берет с него слово выполнять все приказы господина беспрекословно и после вручает ему бумагу, в которой написано, кого он должен убить. Теперь Санчо Ортиса стоит перед выбором – выполнять приказ короля или нет.


Фуэнте овехуна

Сюжетную основу пьесы составил исторический эпизод, имевший место в 1476 г., когда крестьяне деревни Фуэнте Овехуна (Овечий ключ) восстали против своего сеньора Фернанда Гомеса де Гусмана, командора военно-церковного ордена Калатравы. Память об этом выступлении хранили народные песни и романсы, записи хронистов.Излагая события 1476 г., происшедшие в селении Фуэнте Овехуна, в полном соответствии с исторической хроникой, Лопе де Вега по-иному оценивает и объясняет их, и «жестокий бунт» неблагодарных подданных превращается им в то, чем на самом деле было восстание крестьян: в справедливое возмездие, в правое народное возмущение против феодальной тирании.


Девушка с кувшином

Однажды юная донья Мария застает своего отца в расстроенных чувствах и плачущим. Выясняется, что молодой дон Диего приходил свататься и, придя в гнев от отказа, поднял на него руку. Отец Марии считает себя униженным и она решает отомстить обидчику. Мария является инкогнито в тюремную камеру, куда попал вспыльчивый дон Диего, и ранит того ножом. Теперь ей приходится пуститься в бега, скрываясь от правосудия под личиной служанки.


Испанская новелла Золотого века

В этой книге впервые представлен во всем своем многообразии жанр новеллы периода его рождения и расцвета в испанской литературе. Кроме широко известных у нас произведений Сервантеса, Лопе де Веги и Тирсо де Молины, читатель может познакомиться с творчеством многих испанских писателей XVI–XVII вв.: X. Тимонеды, Г. Сеспедеса-и-Менесеса, X. Переса де Монтальвана, М. Сайяс-и-Сотомайор и других…


Испанский театр. Пьесы

Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства.