Один из пассажиров, вытаскивая из-под скамейки свои вещи, сказал:
— Приехали.
Лука причалил, выбросив якорь. Течение отнесло лодку назад на всю длину каната, наконец она, вздрогнув, остановилась. Пассажиры одним прыжком очутились на берегу, спокойно помогли выйти старой даме и пошли дальше.
На этой стороне реки все поля были под виноградниками. Тонко зеленели ряды молодых лоз. Кое-где на равнине выделялись своими округлыми формами деревья.
Донна Лаура оказалась в полном одиночестве на берегу, где не было ни малейшей тени. Она почти совсем утратила сознание, ощущая лишь одно: биение крови в жилах да непрерывный, оглушающий шум в ушах. Почва уходила у нее из-под ног, ей чудилось, будто с каждым шагом она вязнет не то в иле, не то в песке. Все вокруг нее вертелось или распадалось на части. Все решительно, в том числе и ее собственное бытие, представлялось ей каким-то смутным, далеким, забытым, навсегда конченным. Она теряла рассудок. Внезапно ей привиделись люди, дома, другая местность, другое небо. Она стукнулась о дерево, упала на камень, снова поднялась. Ее жалкое, изможденное тело судорожно тряслось, делая движения страшные и в то же время смешные. И под яростным солнцем ослепительнее всего, что блестело вокруг, сверкали ее белые волосы.
Между тем нищие, оставшиеся на том берегу реки, уговорили идиота перебраться вплавь на другой берег, чтобы там попросить милостыню у синьоры. Они стащили с него лохмотья и столкнули его в воду. Идиот плыл по-собачьи, с берега его забрасывали камнями, чтобы он не мог вернуться. Все эти уроды свистели и вопили, упиваясь своей жестокостью. Течение сносило идиота вниз, а они, спотыкаясь, бежали вдоль берега и неистово орали:
— Тонет! Тонет!
Делая отчаянные усилия, идиот наконец доплыл до берега. И голый, как был, ибо вместе с рассудком в нем умерло и чувство стыда, он двинулся наперерез донне Лауре, протягивая по своему обыкновению руку.
Безумная, поднимаясь, увидела его. Она в ужасе отшатнулась и с резким криком бросилась бежать к реке. Соображала ли она, что делала? Хотела ли умереть? Что думала она в этот миг?
Добежав до обрыва, она упала в воду. Вода заклокотала и сомкнулась над ее головой. От места, где она исчезла, пошли один за другим волнистые светлые круги: все расширяясь, они наконец совсем расплылись.
Нищие на противоположном берегу крикнули вслед удаляющейся лодке:
— Эй, Лука-а-а! Эй, Лука Марино-о-о!
И побежали к дому с тополями сообщить о несчастном случае.
Узнав о происшествии, Лука направил лодку к указанному месту и подозвал Ла-Мартину, который безмятежно плыл в своей лодке вниз по течению.
— Там кто-то утонул, — сказал Лука.
Он не стал затруднять себя подробным рассказом о случившемся и о жертве, ибо не любил лишних разговоров.
Оба лодочника сравняли свои суденышки и принялись спокойно грести.
Ла-Мартина сказал:
— Ты уже пробовал новое вино из Чачу? Ну, доложу тебе, и вино!..
И он взмахнул рукой, изображая несравненные достоинства напитка.
— Нет еще, — ответил Лука.
— Может, выпьешь глоток? — предложил Ла-Мартина.
— Выпью, — ответил Лука.
— После, — сказал Ла-Мартина. — Там ждет Анджело.
— Ладно, — согласился Лука.
Они приплыли к месту. Идиот, который мог точнее указать им, где искать, убежал, и в винограднике с ним сделался припадок падучей. На противоположном берегу стала собираться толпа любопытных.
Лука сказал товарищу:
— Останови свою лодку и прыгай в мою. Один будет грести, другой искать.
Ла-Мартина так и сделал. Он греб вверх и вниз по течению метров на двадцать, а Лука ощупывал дно реки длинным шестом. Время от времени, наталкиваясь на какое-нибудь препятствие, Лука бормотал:
— Вот, нашел.
Но каждый раз он ошибался. Наконец, после длительных поисков, Лука сказал:
— На этот раз и вправду нашел.
Он нагнулся, расставил ноги для упора и стал постепенно поднимать на конце шеста то, что обнаружил на дне. Мышцы рук у него напряглись и ходили под кожей.
Ла-Мартина, положив весло, спросил:
— Может, помочь? Лука ответил:
— Не стоит.
