Перешагнувшие через юность - [34]

Ночью в третий батальон прибыли представители пехоты. Майор 383-й стрелковой дивизии обратился к комбату Семятковскому:

— Посмотрите, пожалуйста, рубеж нашей обороны северо-восточнее Красного Кута.

— Евтушенко! Сходите с майором, посмотрите и посоветуйте товарищам.

Евтушенко оценивал местность опытным глазом инженера-фортификатора, делал замечания, давал советы, как улучшить огневые точки. Потом к пехотинцам-воинам шахтерской дивизии, которой командовал генерал Провалов, присоединились саперы. Их помощью пехотинцы всегда охотно пользовались. Вот и на этот раз оборудовали все так, что оборону трудно было обнаружить даже на близком расстоянии.

Загрохотали фашистские танки. Над возвышенностью с южной стороны вздыбилась черно-бурая пыль. Из нее, качаясь, будто на волнах, стали выползать вражеские машины. За ними шла пехота. Дорогу танкам преграждал рубеж контрэскарпа. Машины ударились о стены рва и остановились — враги не хотели пятиться!

В это время из-за терриконов грохнула наша артиллерия, заставила-таки гитлеровцев дать задний ход. Танки направились в обход. Однако пехота, следовавшая за ними, оторвалась, сбилась в кучу. Потом двинулась по взгорью левее котловины.

Бойцы приготовились, но не стреляли.

— Ишь, как идут, — заметил Сергей Иванчиков. — Будто подкрадываются.

— Мы их встретим, — сплюнув, пообещал Костя Козлов.

В передних рядах блеснули байонеты — плоские штыки. Гитлеровцы сжимали их в зубах, засучив рукава. Для устрашения, что ли?

— Давай, давай, черт намалеванный, — прошептал Иванчиков. — Подходи поближе…

Огонь наши бойцы открыли с близкого расстояния, расстреливали напирающую ораву в упор. Фашисты думали, что заходят во фланг, а вышло наоборот: свой фланг поставили под удар.

Противник залег. Однако скоро опять зашевелился, приободренный: приближались танки с крестами и пустоглазыми черепами на бортах. Танки устремились к Штеровке, где располагался тыл дивизии. Генерал Провалов встревожился, приказал саперам взорвать мост под Ивановкой, чтобы не допустить выхода немецких танков к Штеровке.

Семятковский и Евтушенко выделили команду подрывников и поставили перед ней задачу. Анатолий Романовский, Павел Черкасов, Николай Завальнюк, Степан Чумаков и остальные нагрузились толом. Направились к Ивановке. У небольшой речушки сунулись было к мосту, а пули вокруг так и затянули: «тю-у», «тю-у»… Треск такой, будто кто в костер сухие сучья подбрасывает.

Поползли саперы и тут же в траву уткнулись: невозможно голову поднять, «тюкает» над ней. И все же Романовскому и Чумакову удалось вырваться вперед. Установили заряд благополучно. Отползли, а конец бикфордова шнура дымится в стороне — пуля будто ножницами срезала его под самый корешок.

Из-за лысого холма уже показались гремящие машины врага. Нельзя мешкать! Чумаков кинулся к заряду. Его обогнал Завальнюк. Короток остаток шнура, подпаливать такой никакими инструкциями не разрешалось. Но до правил ли сейчас? Не то что минута — секунда дорога. Завальнюк чиркнул спичкой, поджег шнур и повалился на бок.

— Николай! Да отползай же быстрее! — крикнул Романовский.

Завальнюк не шевелился. Тогда Романовский и Черкасов подхватили его с двух сторон и сползли вместе с ним в канаву. В тот же момент раздался взрыв. Мост рухнул. Успели все-таки!

Танковая колонна остановилась, сжалась гармошкой. Произошла заминка. Этого было достаточно, чтобы «катюши» дали по танкам сокрушительный залп.

— Коля! — затормошил Завальнюка Романовский. — Ну, что ты, Коля?

— Убили его, — глухо сказал Черкасов.

«Катюши» продолжали палить. И после каждого залпа друзья повторяли:

— За нашего товарища!

Гвардейские минометы не умолкали до тех пор, пока в небе не появились стаи фашистских самолетов.

2

Эпицентром грозного сражения стала шахта под номером двадцать один: трое суток длился здесь непрерывный бой. Воины-шахтеры дивизии Провалова остановили гитлеровцев, но те не пожелали отступать, заупрямились. Дорого же обошлось им это упрямство! Многие из них полегли, блестя бляхами с роковой надписью: «С нами бог». Не помог им и сам бог, в которого верили.

Донбасовцы так дрались, что фашисты в суеверном страхе стали называть 383-ю шахтерскую дивизию «Черная дивизия».

Немало сынов Донбасса было и в комсомольском полку. Анатолий Греков, Михаил Тарасевич, Филипп Смирный, Александр Перескок, Григорий Мигуля, Николай Палеха, да разве всех перечислишь? Конечно, они гордились земляками-проваловцами.

Когда началось наше отступление, донбасовцам пришлось покидать родные места с надшахтными копрами и темными курганами терриконов. Приказ есть приказ. Комсомольский полк должен был отойти из района наибольшей опасности. И время точное указали. Да только как тут отойдешь, если дорогу беспрерывно бомбят вражеские самолеты?

Батальоны свели в придорожные кустарники. Насонов поглядывал на них в бинокль, то на один, то на другой, то на третий. Заметил над третьим четверку «юнкерсов». Шныряют над перелеском и стреляют из турельных пулеметов. Но в кого? Ведь третий батальон надежно укрыт и замаскирован.

Вот в чем дело: боец бежит. А его преследует самолет. Отстал лишь тогда, когда тот упал на траву, пробитый пулями.