Перешагнувшие через юность - [27]
Однажды Тарасик проснулся от близкого выстрела.
— Мама! — позвал он, свесившись с печки. Но матери и квартирантки дома не было — ушли на другой край деревни муки занять.
А во дворе уже хозяйничали немцы. Там кудахтали куры, не переставая, визжал поросенок. Шарик не лаял — его-то, видно, и пристрелили в тот момент, когда Тарасик пробудился.
Только он спрыгнул с печки, как в хату стремительно вошел немецкий офицер. Видно, успел обыскать чулан и сейчас разворачивал сверток, где лежали звездочка и галстук. Полыхнул красный шелк.
— О, ты есть пионер! — ткнул в Тарасика галстуком офицер.
— Да, — тихо сказал мальчик.
— А это? Чья есть звезда?
Тарасик молчал.
— Ну?
Офицер примерился и ловко ударил его по щеке.
— Где есть русский зольдат?
Тарасик сжал зубы. Не моргая, глядел в светлые холодные глаза немца.
Тот остервенел. Принялся хлестать его без передышки. Потом вытолкнул во двор. Там немецкие солдаты подхватили Тарасика и поволокли по снегу к реке. Поставили перед прорубью на холодном ветру.
— Где есть русский зольдат?
Босые ноги примерзли ко льду. Горели, словно стоял на раскаленных углях. От порывистого ветра вздрагивала темная вода в проруби. Вздрагивало и тело Тарасика. Но внутри у него словно все закаменело. Должно быть, тяжел был его детский взгляд, потому что офицер вдруг закричал:
— Не смотреть!
И тронул кабуру. По знаку офицера два солдата схватили мальчика за локти, оторвали от обжигающего льда и стали медленно опускать в ледяную воду. По колени, по пояс, по горло…
На берегу собралась толпа. На нее наступал солдат с автоматом, разгонял. Местные жители пятились, но не расходились. И тут в толпу ворвалась мать Тарасика. Предчувствуя недоброе, еще не совсем понимая, что происходит, она содрала с головы платок и закричала:
— Спасите, люди!
Солдат толкнул ее автоматом, и она упала. Оксана подняла обезумевшую женщину. Обе увидели, что в прорубь толкают не кого-нибудь, а Тарасика. Опустят — поднимут, опустят — поднимут.
Нечеловеческий, протяжный и дикий вопль заставил людей содрогнуться. Кто бы мог подумать, что так кричит женщина? Но эта женщина была мать, у нее отнимали сына. И она поползла по снегу к проруби.
— Сынок!
Оксана бросилась за ней. Солдат поднял автомат и деловито, будто соизмеряя силы, стукнул по голове одну, затем другую. Обе потеряли сознание.
А закоченевшего Тарасика снова опустили в прорубь и больше не подняли. Когда он вынырнул, вцепившись пальцами в острый край льдины, офицер каблуком изящного сапога наступил на израненные пальцы.
Тарасик утонул.
Мать его сошла с ума.
Черная коса восемнадцатилетней Оксаны стала белой.
Подразделения двигались к передней линии нашей обороны. Справа и слева рвались мины, осколки вонзались в землю вокруг людей. Люди падали и опять поднимались. Отсюда, из этих мест, птицы улетели, звери убежали, а бойцы Красной Армии не имели права уйти. Они стояли насмерть.
Саперы помогали пехотинцам углубить и благоустроить окопы, где люди находились до утра. Утром здесь появились комбат с комиссаром. За ночь они побывали во всех подразделениях и ничего — убереглись. Действительно, «смелого пуля боится, смелого штык не берет».
— Наши танки пойдут на разведку, — сказал Белоконь командиру третьей роты. — Подготовьте саперов для их сопровождения.
Из лощины выкатились камуфлированные КВ. Остановились на опушке перелеска. Белоконь переговорил с командиром танкистов и подал знак на посадку. Боевые машины взревели, заскрипели гусеницами и помчались к Липовке, захваченной немцами.
Командир первого батальона долго смотрел им вслед.
— Враг насторожен, трудно застать его врасплох, — рассуждал он вслух сам с собой.
— Может, и обойдется, Федор Наумович, — попытался успокоить его Юрасов. — Проведут разведку благополучно и вернутся.
— Ох, браток, чует сердце беду…
Саперы сидели на броне танков. Танкисты — внутри, они — снаружи. Марченко, старший группы минных разведчиков, прижимался к башне головного. По сторонам машин рвались снаряды и мины. Цокали пули и по броне танков. Саперы только плотнее приникали к холодному металлу.
Вот танки приблизились к переднему краю неприятельской обороны. Замедлили скорость движения. Саперы спрыгнули на землю и поползли с миноискателями к проволочному заграждению. Огонь в упор вынудил машины остановиться. Непробиваемая броня спасала танкистов. Но тут снаряд угодил в чувствительную группу головного и поджег его. Экипаж стал выбрасываться на землю. Катались, гасили на себе одежду.
А саперы-комсомольцы под шквальным огнем орудовали миноискателями, щупами, финскими ножами. Обезвреживая мину за миной, расчищали проходы для танков. Уже убиты комсомольцы Макорта и Дереневский, тяжело ранен Гужва, истекает кровью Зиничковский. Оставшиеся в живых продолжают начатое.
— Отходите! Спасайтесь за машинами! — закричали танкисты, осознав, что положение безвыходное.
Да кто же услышит крики в таком грохоте? А если б и услышали, все равно саперы не побежали бы прятаться за танками. Им дали приказ, и они его выполняли. Пока двигались. Пока дышали. Потому что комсомольцы не отступают.
Бесчисленное количество тяжелых мин разорвалось там, где только что были саперы. Они были, и их не стало.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.
Над романом «Привал на Эльбе» П. Елисеев работал двенадцать лет. В основу произведения положены фронтовые и послевоенные события, участником которых являлся и автор романа.
Проза эта насквозь пародийна, но сквозь страницы прорастает что-то новое, ни на что не похожее. Действие происходит в стране, где мучаются собой люди с узнаваемыми доморощенными фамилиями, но границы этой страны надмирны. Мир Рагозина полон осязаемых деталей, битком набит запахами, реален до рези в глазах, но неузнаваем. Полный набор известных мировых сюжетов в наличии, но они прокручиваются на месте, как гайки с сорванной резьбой. Традиционные литценности рассыпаются, превращаются в труху… Это очень озорная проза.
К 60-летию Вооруженных Сил СССР. Повесть об авиаторах, мужественно сражавшихся в годы Великой Отечественной войны в Заполярье. Ее автор — участник событий, военком и командир эскадрильи. В книге ярко показаны интернациональная миссия советского народа, дружба советских людей с норвежскими патриотами.
Заложник – это человек, который находится во власти преступников. Сказанное не значит, что он вообще лишен возможности бороться за благополучное разрешение той ситуации, в которой оказался. Напротив, от его поведения зависит многое. Выбор правильной линии поведения требует наличия соответствующих знаний. Таковыми должны обладать потенциальные жертвы террористических актов и захвата помещений.