Перешагнувшие через юность - [24]
Кушкис не успел сменить форму, зато сумел побывать в каждом подразделении, поговорил с комсомольцами, познакомился с активом. Люди в полку ему понравились: энергичные, задорные, отважные до дерзости.
— Я слышал о вас много лестного, — сказал Васютину и Фурманову Леопольд Денисович.
— Еще бы! — засмеялся довольный комиссар. — Они же вдвоем снимают мин больше, чем целый взвод! — Он торжествующе посмотрел на Кушкиса. Новый комсорг полка ему нравился, и потому настроение было отличным. — Ну, теперь к Михаилу Александровичу.
Все четверо направились к Насонову.
— Здравствуйте, здравствуйте, голуби мои! — приветливо закивал тот. — Выздоровел, значит, Васютин?
— Все в порядке, товарищ май… Ох, извините, товарищ подполковник.
— Вот сколько нового у нас, — заметил Демин.
Командир полка вызвал их, чтобы сообщить: нужны добровольцы для сопровождения в тыл противника группы армейской разведки. Предстоит пробираться через минные поля — свои и немецкие. Опасный маршрут. Так что следует основательно подумать, прежде чем согласиться…
— О чем говорить? Мы готовы, — заверил Коля Фурманов.
Василий Васютин поддержал его.
Насонов развернул на столе топографическую карту, испещренную цветными знаками. Впятером склонились над ней. И тут появился шестой. В отглаженном костюмчике с продолговатой, клинышком, бородкой — сугубо штатское лицо, смахивает на ученого. Но походка моряцкая, вразвалку. Подошел к столу и с независимым видом опустился на скрипнувшую жалобно табуретку. Оказывается — старший группы разведчиков.
Командир полка отрекомендовал ему проводников — Фурманова и Васютина. Гость подскочил, будто на него ушат холодной воды выплеснули, растерянно заморгал. Когда немного успокоился, тревожно спросил, машинально поглаживая клинышек бородки:
— Такие молодые?!.
— Пусть вас это не смущает, — ответил Насонов. — Конечно, не успели хлопцы возмужать, зато они — настоящие мастера своего дела. Сами убедитесь.
— Мда-а…
На машине добрались до станции Яма, где проводников ожидали с нетерпением. Люди в штатском томились под акациями, вяло перебрасывались репликами. Они все разом замолчали, тоже ошарашенные, при виде юных саперов. Старший, тот, с бородкой, стыдливо прятал глаза, чтобы не встретиться взглядом с кем-нибудь из своих.
— Видали, кого подкинули? — заворчал коренастый усач. — Безусых! На пути — минный питомник, а вместо провожатых детсадники…
— У них весь полк такой… Безусый! — выдавил из себя смешок какой-то остряк-самоучка.
— Хватит, черт побери, — взвился старший, злой на всех на свете. — Отрастили, понимаешь, усы…
Не очень-то уютно чувствовали себя среди этих людей Василий Васютин и Коля Фурманов, особенно последний, и так страдающий излишней застенчивостью. Однако надо приниматься за дело. Ребята настроили миноискатели. Привычными жестами надели на голову наушники, защелкали тумблерами добавочного сопротивления. Потом доложили старшему о готовности.
— Пошли! — скомандовал тот.
Воздух пропах сыростью. Под ногами сочилось и хлюпало в ямках. Широкая лощина, по которой саперы вели разведчиков, простиралась на юго-запад. Растрепанные пучки прошлогодней, словно жеваной травы, редкие кустики, бугорки — везде могли таиться мины. Тем более, что ничего этого на расстоянии не видно. Долина чернела, как бездонная пропасть. Лишь местами выделялись белыми овчинками еще не растаявшие кучки снега. Вся надежда на слух — нужно уловить тончайшие сигналы прибора. А когда ухают минометы, как их уловишь?
Впереди шел Василий Васютин. За ним, уступом, Николай Фурманов. Потом старший, усач и остальные, след в след, насколько это можно было во тьме. Шагнешь чуть в сторону — и все, конец. Сам пропадешь и группу выдашь.
С ближайшего пригорка застрекотал пулемет. Рядом защелкали пули. Но это посторонние звуки, из-за них отвлекаться нельзя. Вот и знакомый писк. Васютин наклонился: своя. Не тронул ее. Пропустил Фурманова и следующих за ним людей и только тогда двинулся сам.
Слева полоснула ракета. Брызнул ослепительный фиолетовый свет. Люди оцепенели. А Фурманов присел на корточки, приговаривая:
— Эва! Явно неприятельская мина! С усиками. Зацепишься — выпрыгнет и разорвет.
— Черт бы побрал эти усики, — пробормотал старший разведгруппы с расчетом, чтоб услышал усач. Он уже оценил молодых саперов и теперь чувствовал себя неважно оттого, что сомневался в них.
Усач намек понял, но промолчал. Чего там — стоящие ребята. Ну, ошибся он, с кем не бывает?
— Оставлять такую мину рискованно, — начал объяснять Васютин старшему. — Если взорвать — привлечем внимание противника.
Финским ножом Фурманов стал подрубать ледок на поверхности. Счистил с корпуса землю. Ощупал взрыватель. Точно такая мина щелкнула однажды между коленями друга. Еле отлежался… Вставил Фурманов предохранительную чеку, считает взрыватели:
— Один, два, три…
— На, платок, — предложил Васютин, — смахни пот со лба.
Разведчики терпеливо ждали, сидя на корточках.
— Ну, что там у них?
— Ничего, разряжают!
— А скоро ли?
— Это уж они сами знают.
Пошли дальше. Старший и усач, помирившись во время вынужденного отдыха, тихо переговаривались.
— Меня дрожь пробирала, когда они с усатой миной копались, — признавался усач. — Вот ребята!
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.