Пересекая Африку - [29]
От Угомбо до Мпвапвы, находящейся в двух длинных переходах, местность, как говорили, была безводной. И мы впервые предприняли послеполуденный переход, терекесу — одно из тягчайших испытаний в путешествии по Африке. Терекеса организуется так, чтобы выйти после полудня из пункта, где есть вода, идти некоторое время после наступления темноты, а на следующее утро выступить так рано, как только возможно, направляясь к водному источнику впереди. Тем самым караван оставляют без воды только около 20 часов вместо 30, как получилось бы, если выходить утром. А так как люди варят себе пищу до выхода из первого лагеря и после прихода во второй, не нужно нести воду для этой надобности.
В этом случае палатки и грузы были взяты и упакованы носильщиками в 11 часов, и нас оставили под лучами солнца, без малейшего укрытия, до самого нашего выхода в 1 час пополудни. С этого часа и до послезакатного времени мы шли по выжженной и пыльной местности с выходами гранита и кварца, выбеленными и изъеденными жгучим солнцем и ливневыми дождями тропической зоны. Растительность была редкая и сухая и состояла из немногих баобабов и молочая и какой-то жесткой травы, много которой было выжжено из-за искр, падающих из трубок, которые курят люди проходящих караванов. Мы остановились в Матамондо, где ложе реки было совершенно сухим и не видно было ни капли воды.
Однако Иса слыхал около Угомбо, что немного воды можно найти поблизости, и после долгих и утомительных поискав в темноте примерно в двух милях от нашей стоянки был обнаружен пруд. К нему сразу же пошли люди, чтобы утолить жажду. Но состояние дороги не дало возможности отправить туда ночью несчастных ослов.
Чтобы избежать, насколько возможно, солнечного жара, мы снова выступили в 5 утра и около 2 пополудни, протащившись через пыльные кустарники, вверх и вниз по крутым холмам, через скалистые сухие русла, приблизились к подножию холмов, на склонах которых лежит Мпвапва.
Вид зеленых деревьев и полей маиса, матамы и сладкого картофеля, потоков прекрасной кристальной воды, бегущих тонкими струями по широкому песчаному руслу, порадовал наш взор. Только те, кто прошел по бесплодной выжженной дороге — такой, какую прошли мы, — могут вообразить, как возрадовались и освежились наши усталые глаза и ноющие ноги и руки, когда этот вид впервые предстал перед нами.
Едва добравшись до воды, я послал несколько человек из числа менее утомленных, чтобы они отнесли воду тем, кто отстал, потеряв сознание от жары и жажды. Но, невзирая на эту предосторожность, один пагази и одно животное никогда уже не попробовали вкуса воды из источников Мпвапвы.
Идя вверх по этой водной артерии, окаймленной с обеих сторон очень крупными деревьями, мы обнаружили, что воды становится больше, и поставили свои палатки под огромной акацией, даже половины тени которой хватило, чтобы дать нам просторное укрытие.
Вскоре нас почтил посещением араб, двигавшийся к побережью в составе каравана под началом раба одного крупного купца из Уньяньембе; ему не удалось составить себе состояние в глубине страны. Он казался полубезумным и был, бесспорно, самым нахальным малым, какого я когда-либо встречал, ибо он не поколебался вынуть трубку у меня изо рта и после затяжки или двух пустить ее по кругу… Некоторое время спустя наш эксцентричный друг удалился, а вскоре после того в лагере ваньямвези поднялся страшный шум.
Придя установить причину возбуждения, я обнаружил, что этот араб в сопровождении нескольких рабов из состава своего каравана изгоняет ваньямвези из их лагеря на том основании, что-де язычники не имеют права владеть каким бы то ни было имуществом, а посему остатки товаров, какие те спасли от хищных лап вождя Рехеннеко, по праву должны бы принадлежать истинно верующему. Теперь он пытался довести эту доктрину до логического завершения, но я отправил безумца к начальнику каравана, а ваньямвези, видя, что спокойствие восстановлено, вернулись к своим занятиям, столь резко и неожиданно прерванным. Вождь, грязный, жирный старик со слезящимися глазами, любитель выпить, с носом, показывавшим его приверженность к помбе[74], позднее пришел вместе с вожатым арабского каравана поблагодарить меня за предотвращение серьезных неприятностей.
Мы пробыли здесь два дня, чтобы оправиться после трудностей тяжкого перехода от озера Угомбо и подготовиться к переходу через Маренга Мкали — еще один безводный участок в 30 с лишним миль.
Испытав теперь неприятные последствия отсутствия воды, я решил захватить запас ее, наполнив четыре надувные резиновые подушки, вмещавшие четыре галлона[75] каждая. Потребовалась некоторая изобретательность, чтобы налить в них воду; но, вынув винтовые пробки из горловин, через которые подушки надуваются, и используя в качестве сифона трубку карманного фильтра, затруднение удалось преодолеть.
В Мпвапве мы впервые встретились с тембе, начиная отсюда во всей Угого оно остается единственным видом жилища туземцев. Тембе образуют просто две параллельные стены, разделенные поперечными перегородками; сооружение имеет почти плоскую крышу, лишь с небольшим наклоном вперед. Обычно тембе строятся так, чтобы образовать квадрат, внутрь которого на ночь загоняют скот. Это, пожалуй, наиболее лишенная удобства форма жилья, какую когда-либо изобретал человеческий мозг. А так как люди разделяют жилье с курами и козами, хижины грязны до крайности и кишат насекомыми.
